подарил тебе ребенка, а это означает физическое обладание, но в твоих устах эта просьба звучит так, словно ты заказываешь новое платье или бальные туфельки. Но это совсем не одно и то же, Ариель. Во всяком случае, не для меня. Понимаешь?
— Это очень сложно. Я хотела бы обо всем подумать, если не возражаешь.
— Ты, наверное, права, — согласился он, больше всего на свете желая оказаться в ней, глубоко, до конца, проникнуть в эту тугую плоть.
Но через несколько минут Берк обнаружил, что не желает заканчивать разговор на столь серьезной ноте:
— Разве ты не собираешься поцеловать меня на ночь?
Ариель немедленно подвинулась ближе, положила ладошку на его обнаженную грудь и, промахнувшись, поцеловала его вместо губ в щеку, но тут же, хихикнув, отыскала рот мужа. Настоящий, очень крепкий поцелуй. Конечно, плотно сомкнутыми губами.
— Спокойной ночи, Ариель, — шепнул он.
— Я хотела поцеловать тебя, Берк.
— Для начала это просто прекрасно. Почему бы тебе не попытаться еще раз, только чуть-чуть раскрой губы.
Было темно, стояла поздняя ночь, они не могли видеть лиц друг друга, поэтому она послушалась. Их языки соприкоснулись. Ариель отстранилась, но не прежде, чем испытала очень короткое, но острое ощущение тепла внизу живота.
И Берк с восхитительной, слепящей радостью понял, что она чувствует в этот момент.
На следующее утро Ариель стояла под дверью спальни Несты, собираясь постучать, но с замиранием сердца услыхала странные звуки, донесшиеся из комнаты: стонала женщина. Господи, неужели Несте плохо? Она прижала ухо к замочной скважине, и в это мгновение раздался крик сестры:
— О, Боже! Боже, да, да!!
Неужели она теряет ребенка? Ариель, больше не колеблясь, рывком распахнула дверь и ворвалась в комнату.
— Неста?! Что случилось? Ты здоро… Ариель потрясение замерла, впившись взглядом в постель. Неста, обнаженная, лежала на спине, а Алек, тоже голый и великолепный, словно языческий бог викингов, лежал между ее раскинутыми ногами, глубоко погрузившись в ее тело. Спина его была выгнута, голова откинута назад, и только через несколько мгновений вскрик и само присутствие Ариель дошли до него. Он повернул к ней непонимающе-ошеломленное лицо: глаза хмельные, словно затянутые мутной пленкой, уставились на девушку.
— Ариель!
Неста начала вырываться; пытаясь встать.
— Уходи, Ариель! — очень спокойно велел Алек. — С Нестой все в порядке. Прочь!
— Пойдем, дорогая, — вмешался появившийся сзади Берк и, быстро потянув ее за собой из спальни, плотно прикрыл дверь.
К полнейшему удивлению Ариель, сзади послышался громкий смех Алека, потом смущенный вскрик Несты. Девушка прижала ладони к горящим щекам;
— О Господи, — прошептала она, — Боже милосердный! — Совершенно согласен, — кивнул Берк и тоже зашелся смехом. Притянув ее к себе, он хохотал, хохотал и не мог остановиться.
— По-моему, ты совсем не этого ожидала, когда ворвалась в их спальню.
— О Боже, — снова повторила Ариель, уткнувшись лицом в плечо мужа, — о Боже.
— По крайней мере Алек смеялся, а не угрожал придушить тебя.
— Ты просто невыносим!
— Не я. Я всего лишь невинный прохожий. Спокойно шел по собственному коридору в собственную спальню, когда случайно узрел собственную жену, только уже в чужой спальне, с открытым ртом и видом деревенской дурочки, глазеющей на сестру с зятем, сплетающихся на постели в страстных объятиях.
— Я думала, Несте плохо. Услыхала, как она стонет и…
— Понимаю.
И взрыв веселья снова потряс Берка. Кулачок Ариель с силой врезался в живот мужа. Берк охнул, перехватывая руку Ариель, но по-прежнему продолжал ехидно улыбаться, явно насмехаясь над женой. Потом коснулся кончиком пальца ее носа:
— Рад сообщить, что мы будем выглядеть столь же очаровательно, как Неста с Алеком. Тебя это интересует?
Ариель мгновенно зажмурилась:
— Никогда в жизни не была так сконфужена.
— Твои родственники наверняка испытывают то же самое.
— Неста сказала, что Алек — мужчина, который…должен иметь… которому нужно…
— Большинство из нас, несчастных созданий, устроено таким же образом.
— И ты тоже, Берк?
— Господи, ну конечно!
В награду за откровенность Берк получил крайне подозрительный взгляд.
— Но ты не сделал-то есть… заставил меня думать, что не…
Берк сжал ее лицо ладонями, наклонился и поцеловал, крепко и быстро.
— Я все время хочу тебя, — хрипло, негромко признался он. — И не думай, что это не так. Я смотрю на тебя и изнываю от желания, ощущаю особый. присущий только тебе, запах лаванды и хочу тебя. Слышу твой голос и хочу тебя. Сижу за столом, ужинаю и хочу тебя.
— Прекрати! Ты все это выдумываешь!
— И мне приходится лежать рядом с тобой каждую ночь. А ты часто спишь обнаженная, в моих объятиях, прижавшись ко мне. Можешь представить, что я испытываю? Поверь, в последнее время я почти обхожусь без сна.
— О… — прошептала она.
— Не «о, Боже», на этот раз?
Ариель ударила его по плечу, но тут же загляделась на пуговицы куртки, медные, ярко начищенные и совершенно обыкновенные, но, как ни странно, она смотрела на них с зачарованным интересом.
— Я хотел бы знать, о чем ты думаешь, Ариель, но сначала считаю, что неплохо бы удалиться из этого коридора. Не хотела бы ты прогуляться со мной?
Утро выдалось теплым, с юга дул теплый ветерок. Воздух был наполнен запахом роз и гибиска. У конюшни стояли Джошуа и Джорди, занятые, по всей видимости, серьезной беседой, и Ариель приветственно помахала им. Берк только покачал головой, когда Джошуа, этот известный женоненавистник, расплылся в дурацкой улыбке и махнул в ответ. Берк сжал ее руку:
— Я хотел обсудить с тобой кое-что, но сначала скажи, о чем ты подумала там, в коридоре, когда так пристально уставилась на мои пуговицы?
— О том, как ты красив и хорошо сложен. Вот и все.
— Это все?
Волна облегчения залила Берка. Слышать, как Ариель говорит это. было большее, на что мог надеяться любой мужчина. Берк ухмыльнулся так же глупо, как перед этим Джошуа.
— Спасибо, Ариель.
Они направились к кленовой рощице, такой густой и уединенной, что Берк не сомневался: множество молодых любовников назначали здесь друг другу свидания.
— Ну а теперь позволь мне сказать, о чем думаю я. Это серьезно, Ариель. Может, слишком серьезно, чтобы выразить словами. Но ты хочешь, чтобы я дал тебе ребенка. И, думаю, придется решить это, прежде, чем попытаться стать родителями.
Он всегда старался говорить с юмором, даже когда совершенно не собирался шутить, и на сердце Ариель почему-то стало тепло.
— Тебе не дали возможности самой выбрать мужа, — продолжал Берк. не глядя на нее. — Ты была тяжело больна, и я решил, что должен жениться на тебе. Даже если бы ты не выжила, я все равно хотел
