Нормальных семей не бывает

Дуглас Коупленд Нормальных семей не бывает

Во сне ты увидела путь к спасению

и преисполнилась радости

Дженни Холзер

1

Дженет открыла глаза – за мотельным окном первобытным блеском сияла Флорида. Залаяла собака, прогудел автомобиль, мужской голос пропел куплет из испанской песни. Дженет рассеянно дотронулась до шрама от пули под левым ребром, неровно зарубцевавшегося, выпуклого и твердого, как кусок жвачки, прилепленный под крышкой стола. Она не ожидала, что все сведется к такому простецкому рубцу. А чего я ждала – что шрам будет звездно-полосатый?

Внезапно кровь прилила к ее лицу. А детки-то мои – где? Она произвела скоропалительный переучет приблизительного местонахождения троих своих детей – ритуал, который совершала ежедневно с тех пор, как в 1958 году родился Уэйд. И только мысленно поместив всех своих отпрысков в их географические лунки, она завершила начатый вдох. Ведь сегодня они приедут сюда, в Орландо.

Дженет взглянула на стоявшие рядом с мотельной койкой часы: 7.03 утра. Пилюльное время. Она взяла две капсулы из специальной коробочки и проглотила, запив налитой еще вчера вечером из-под крана водой, выдохшейся и теперь отдающей металлом, как мелкие монетки. То, что в мотельных комнатах теперь стояли кофеварки, произвело на нее впечатление. Здравая мысль, чертовски здравая, – почему они сто лет назад этого не сделали? Почему все хорошее случается только теперь?

Пару дней назад ее дочь Сара сказала ей по телефону:

– Мам, ты хоть минералки купи. В этих развалюхах из-под крана разве что помои не текут. Просто непостижимо, что ты решила там остановиться.

– Но, дорогая, здесь не так уж и плохо.

– Приехала бы в «Пибоди», пожила с семьей. Я же тысячу раз говорила, что за все заплачу.

– Не в том дело, дорогая. Просто гостиница не должна стоить больше, чем эта.

– Мам, у НАСА специальные скидки в гостиницах...– Сара шумно выдохнула, признавая свое поражение: – Ладно, сдаюсь. Но не настолько уж ты бедная, чтобы прикидываться нищенкой из третьего мира.

Сара – были бы деньги, а остальное приложится! – точно такая же, как те двое. Бедность их не коснулась, война – тоже, но разве можно сказать про них, что это золото, а не дети, и Дженет никак не могла примириться с этим фактом. Благополучная жизнь превратила двух ее мальчиков во что угодно, только не в золото. В свинец? Силикон? Висмут? А вот Сара, Сара была почище золота – уголь, из которого выкристаллизовался алмаз, застывшая молния, разрезанная на яркие ленты и спрятанная в сейф.

Рядом с Дженет зазвонил телефон, и она сняла трубку. Это был Уэйд, и звонил он из пункта предварительного заключения в Орландо.

Дженет представила себе Уэйда в унылом бетонном коридоре, небритого и встрепанного, но излучающего все тот же «блеск» – искорку в глазах, унаследованную от отца. У Брайана ее не было, Саре она была не нужна, но Уэйд с блеском скользил по жизни, хотя, вполне вероятно, это было не лучшее качество, которое он мог унаследовать.

Уэйд. Дженет вспомнила, как однажды она ехала утром по Марин-драйв, высматривая мужчин определенного типа, дожидавшихся автобуса, который подбросит их до центра. Такой мужчина должен быть слегка потрепанным и на вершок не дотягивать до респектабельности; яснее ясного, что права у него отобрали за очередное ДТП, но это только делало его интереснее, и всякий раз, что Дженет улыбалась таким мужчинам из машины, они моментально опаляли ее ответной улыбкой. Таким был и Уэйд, таким остался в какой-то незамусоренной извилине памяти ее бывший супруг Тед.

– Дорогой, тебе не кажется, что ты уже слишком взрослый, чтобы звонить из тюрьмы? Даже звучит как-то глупо – «тюрьма».

– Мам, я больше не буду. Просто прокол вышел.

– Ладно, тогда – что случилось? По ошибке завез автобус с малолетками в канаву?

– Понимаешь, поцапались в баре, мам.

– Поцапались в баре,– со вкусом повторила Дженет.

– Знаю, знаю – думаешь, я не понимаю, как по-идиотски это звучит? Звоню, потому что мне нужно смотаться из этого отстойника. А прокатная машина осталась в баре.

– Где Бет? Почему бы ей тебя не подвезти?

– Она прилетит только днем.

– О'кей. Давай-ка все по порядку, дорогой. Как именно цапаются в баре?

– Расскажу – не поверишь.

– Ничего, в последнее время я научилась верить почти чему угодно. Можешь убедиться.

На другом конце провода помолчали.

– Подрался, потому что этот тип – сукин сын – измывался над Господом Богом.

– Над Господом Богом.

Это он шутит.

– Да, измывался.

– Каким образом?

– Грязно так, глупо. Говорит, мол, Бог ваш – просто жопа, никому ни хрена не помогает. И все пер и пер на рожон, так что пришлось его заткнуть. Кажется, его в тот день с работы турнули.

– Так ты решил вступиться за Господа Бога?

– Да, а что?

Полегче, полегче, Дженет.

– Уэйд, я знаю, Бет страшно религиозная. Ты что – тоже решил в религию удариться?

– Я? Может быть. Не знаю. Да. Нет. Смотря что ты имеешь в виду под религией. Бет она помогает, и может...– Уэйд помолчал.– Может, и я тоже утихомирюсь.

– Так, выходит, ты провел ночь в тюрьме?

– Все путем. Магазинный ворюга, Бубба, весит полтонны, меня всю ночь на ручках баюкал.

– Уэйд, я тебя забрать не смогу. Я сегодня с утра совсем квелая. И потом от машины, которую я взяла, воняет, как от монаха... и дороги здесь все белые, а от солнца меня размаривает.

– Мам, ну приезжай...

– Не будь ребенком. Тебе уже пятый десяток пошел. А ты что вытворяешь. Ты даже ке мог приехать вчера вовремя в гостиницу.

– Мне надо было заскочить к одному приятелю в Тампу. По пути остановился выпить. Слушай, я тебе не Брайан. Стал бы я сам в драку лезть, и потом...

– Все! Хватит. Вызови такси.

– Наличных не густо.