жандармского управления предложил удалить Блица, но те нашли деятельность его «чрезвычайно полезной». Губернатор, однако, выслал Блица как человека, опороченного по суду, но влияние и связи Блица оказались превышающими власть губернатора, и он вскоре был, по распоряжению генерал- губернатора Селиванова, возвращён в Красноярск Биография Блица интересна. В конце 90-х годов он жил в Минусинске, катался часто на тройках, и обыватель говаривал: «Енерал Блиц катаются»; вскоре он очутился на скамье подсудимых: возникло дело о растрате в транспортной конторе, затем о ложном доносе его на своего кума, податного инспектора Цитовича, потом о подлоге в метрике, наконец, после 19 месяцев сидения в тюрьме, Блиц уже фигурировал в качестве обвиняемого в похищении у Аджикидзе 445 рублей 72 копеек денег, бриллиантового кольца стоимостью в 300 рублей, кинжала, сюртука, штиблет, нескольких пар карпеток, ночных рубашек, носовых платков, всего вещей и денег на сумму тысячу рублей. Это не мешало ему быть «вторым губернатором», пока не последовал арест его за участие в ограблении почтового поезда (на 285 тысяч рублей).
Пономарёв Леонид Николаев, бывший студент Горного института.
«С 1895 года непрерывно оказывал содействие розыскной деятельности вверенного мне отделения, обследуя противоправительственные организации в среде учащейся молодёжи и постоянно наблюдая за ходом обструкционного движения в институте. Пономарёв, по постановлению совета, был уволен из названного учебного заведения без права обратного приёма, причём мотивами его увольнения были приведены совершенно другие обстоятельства, а истинная подкладка дела была известна лишь таким заведомо неблагонадёжным лицам, как профессора Долбня и Матинский, под давлением которых и обструкционной группы и состоялось вышеупомянутое постановление совета… Блестящее прохождение курса Пономарёвым давало полное убеждение в успешном окончании института с званием горного инженера, и ныне представлялось бы крайне нежелательным, чтобы этот трудолюбивый молодой человек, вполне правительственного направления, был лишён возможности закончить своё образование и получить учёное звание…»
Так докладывал 1б июля 1902 года директору Департамента полиции начальник Петербургского охранного отделения Сазонов, который вместе с тем ходатайствовал о предоставлении Пономарёву права держать испытание на звание горного инженера при горном департаменте Министерства земледелия и государственных имуществ. Домогательство это не было удовлетворено, и отец Пономарёва обратился к министру внутренних дел с прошением о принятии его сына в Томский технологический институт; он писал, между прочим, следующее:
«Ваше Высокопревосходительство, осмеливаюсь покорнейше просить Вас, не найдёте ли возможным разрешить моему сыну лично принести Вам доклад в своё оправдание, так как все описать по его делу невозможно, а знал все это подробно покойный полковник Пирамидов, бывший начальник охранного отделения, который доверял сыну во всем, давая ему всевозможные поручения по пресечению государственных преступлений. Сын, поступив тайно в охранное отделение, под фамилией Ермолаев, ещё при генерал-майоре Секеринском, в продолжение шести лет нёс службу совместно с пребыванием в институте, что доставляло ему массу труда, теперь так бесследно пропавшего, вследствие неудачно сложившихся для него обстоятельств во время последних студенческих беспорядков. О Вашем милостивом решении прошу известить меня по месту жительства: г. Феодосия, Казанская ул., д. №1б. Отставной вахмистр Ермил Пономарёв».
Получить «учёное звание» Пономарёву все же не удалось, и он зачислился вольноопределяющимся в Екате-ринославский полк; находясь в Москве, он агентурил без всяких видимых результатов для местного охранного отделения, 5 апреля 1903 года он доносил, например, Ратко:
«В Новой деревне должны собраться штундисты, которым в Питере покровительствует Ливен и другие знатные дамы».
7 октября того же года Пономарёв, уже подпоручик, обратился к Сазонову с просьбой: «Будучи сотрудником вверенного вам охранного отделения, я и в настоящее время, по производстве в первый офицерский чин, хотел бы быть вам полезным, что вполне возможно, если я буду назначен в одну из частей войск, квартирующих в С-Петербурге. К сожалению, быть назначенным в Петербург очень трудно, не имея знакомств в Главном штабе. Не найдёте ли возможным ходатайствовать о назначении меня на имеющуюся вакансию в 198-м пехотном Александрово-Невском полку…»
Пономарёва послали, однако, шпионить на театр военных действий. В 1906 году он уже числился офицером корпуса жандармов; тогда же Департамент полиции командировал его на границу, где он «открыл» контрабандные пути, подкупив таможенных чиновников в Вержболове, но был изобличён на суде в этой провокации. Побыв некоторое время помощником начальника охраны Таврического дворца (при Госдуме), Пономарёв перевёлся адъютантом в какое-то сибирское жандармское управление.
Но не все мечтавшие надеть синий мундир были так счастливы в своих стремлениях. Вот, например, Галенкин Леонид; он обратился к вице-директору Департамента полиции НЛ.Зуеву с письмом следующего содержания:
'Представляя при сём для сведения мой краткий curri culum vitae, имею честь почтительнейше просить Ваше Превосходительство, не признаете ли Вы возможным поддержать просьбу полковника А.Н.Ваулина, направленную на имя директора Департамента о назначении мне как агенту при рязанском губернском жандармском управлении содержания.
Из приложения, Ваше Превосходительство, изволите усмотреть, что моя прежняя продолжительная и разносторонняя деятельность служит уже сама по себе солидным ручательством в моей.достаточной подготовке для исполнения обязанностей агента, а уменье быть наблюдательным, житейский такт, уравновешенный характер, подвижность, абсолютная трезвость и безукоризненно светские манеры помогут мне симулировать мою профессию и, кроме того, я сумею ассимилироваться во всякой среде. Я полагаю, что даже в трущобах, «на дне» я был бы свой человек, ибо в совершенстве мог бы владеть и простонародным и «воровским» арго. Последнее я говорю, конечно, кстати.
Прекрасно зная обязанности службы и понимая, что каждый служащий должен стоять на высоте своей задачи, а равно и то, что аккуратная и добросовестная исполнительность и строгое понимание дисциплины являются первыми обязанностями чиновника, я могу уверить Ваше Превосходительство, что чины корпуса жандармов найдут во мне самого ревностного исполнителя всех своих заветов, желаний и поручений, т.е. тех, которые они преследуют и на страже которых стоят, и им я никогда не изменю.
Кн. Мещерский говорит: «Группируйте и объединяйте и в центре, и в губернии всех убеждённых приверженцев порядка, ищите и созидайте из них главный штаб в местные отряды людей порядка». К категории этих лиц я всем своим помышлением принадлежу и уверен, что делу принесу существенную пользу.
С чувством глубокого уважения и искренней преданности имею честь быть Вашего Превосходительства покорный слуга Леонид Галенкин.
Четыре года тому назад я имел честь представить Вашему Превосходительству письмо Е.К.Муромцевой, написанное на французском языке. На основании этого письма Вы изволили рекомендовать меня Сергею Васильевичу Зубатову.
Г. Рязань, 27 сентября 1904 года'.
Несмотря на знание воровского арго и светские манеры, Галенкин не сделал карьеры. Не подошёл.
Перлин, Нахман (Менахим) Израиль (Сруль) Сенде-ров-Лейбов, из уманских мещан; бывший студент Новороссийского университета. В списке, приложенном к донесению от 12 января 1904 года Департаменту полиции жандармского полковника Тржесяка по случаю закрытия агентуры на Балканском полуострове, которым он заведовал, значилось:
