До отделения милиции Серёжа не дошел. В квартале от него он столкнулся с лейтенантом Серёжей Ковалевским. Вернее, врезался в него.
— Ну и скорость у вас, дорогой капитан, — сказал лейтенант, держась за ушибленный живот. — В какую новую битву стремитесь?
— К вам стремлюсь.
— А что случилось? — тут же насторожился Ковалевский.
— Да случилось… У Стаськи.
И он рассказал. Сбивчиво и сердито, но, в общем — то, понятно. По — крайней мере Ковалевский сказал:
— Понятненько.
— Ну, что делать?
— Есть два варианта, — как бы размышляя вслух, ответил Ковалевский. — Первый вариант — пойти посоветоваться с начальством. Второй — для начала посмотреть хотя бы, что это за фигура Грачёв. Первый — разумнее, второй — оперативнее.
— А разве вы сами не начальство? — спросил Серёжа
— Ну, в какой — то степени… Ладно, идем.
Когда они поднялись по лестнице, увидели Наташу. Она топталась перед закрытой дверью.
— Стучу, стучу, никто не открывает. Грачёв спросил, услышал что я, и замолк… Ты куда исчез?
— По делам службы, — ответил за Серёжу Ковалевский
Наташа взглянула на него со сдержанным любопытством
Серёжа торопливо отпер дверь.
В коридоре Ковалевский спросил:
— Где его комната? Эта? — И он постучал согнутым пальцем.
— В чем дело? — донесся голос Грачёва.
Лейтенант осторожно открыл дверь и встал на пороге.
— Гражданин Грачёв?
Из — за спины Ковалевского Серёже видно было, как Грачёв изменился в лице. Но ответил с вызовом:
— У меня дома все в порядке. Почему вы ко мне вторгаетесь?
Лейтенант сделал шаг назад.
— А вы, гражданин Грачёв, пройдите в коридор, чтобы не было речи о вторжении, здесь и побеседуем.
Стаськин отец нехотя вышел. Бросил нелюбезный взгляд на Серёжу и Наташу.
Ковалевский очень сдержанно сказал:
— Есть сведения, что вы плохо относитесь к сыну. Вы понимаете, о чем я говорю, не так ли? Настолько плохо, что это серьезно вредит ему. Возможно, из — за этого он чуть — чуть не помог преступнику.
— Вы что, воспитывать меня пришли? — спросил Грачёв. Он, видимо, успокоился.
— Нет, не воспитывать, — сказал Ковалевский. — Я совершенно уверен, что это бесполезно. Я пришёл предупредить. Сейчас я исполняю обязанности участкового уполномоченного. Если мне поступит письменное заявление, что сын опять пострадал от вас, а кроме того, найдутся люди, которые подтвердят, что такие случаи бывали и раньше (а они, видимо, найдутся), я напишу рапорт о возбуждении уголовного дела. Надеюсь, вы меня поняли. До свиданья.
Серёжа и Наташа проводили Ковалевского до угла. Было уже совсем темно, и стало еще холоднее, чем днем. Серёжа дышал на руки.
— Сейчас Грачёв поутихнет, — уверенно сказала Наташа. — Он перепугался. Он ведь трус.
Ковалевский покачал головой.
— Эх, ребятки… Если бы все так просто было… Едва ли одним разговором здесь исправишь дело. Нам с такими Грачёвыми еще возиться и возиться. И воевать.
И Серёжа понимал, что лейтенант прав.
Ну что ж, теперь он опять был готов к бою. Всадники въехали на поляну и остановились полукругом. Они смотрели на Серёжу чуть насмешливо, но по — доброму.
Когда Серёжа вернулся домой, ему казалось, что все теперь позади: вся эта история с дракой в переулке, с ножом, со Стасиком. Словно перевернули страницу.
Но едва он вошел к себе в комнату, как зазвонил телефон.
— Серёжа! Тебя! — позвала тетя, Галя. И обеспокоенно добавила: — Какой — то мужчина. Неужели из милиции?
Голос был взрослый, глуховатый. Неизвестно чей, но очень знакомый.
— Сергей? Ну здравствуй. Не узнаешь?
— Нет, — сказал он. — Извините. По телефону трудно…
— Помнишь станцию Роса?
— Алексей Борисович!! — заорал Серёжа так, что в кухне у тети Гали что — то загремело, а в комнате басовито залаял Нок.
— Это я, — раздалось в трубке. — А там у вас кто лает? Неужели Нок?
— Ага!
— Значит, живой, бродяга!
— Конечно!
— Да — а… Ну, как живешь, всадник?
— Ох, живу, — отозвался Серёжа. — А вы?
— И я… А знаешь, почему я позвонил? Впрочем, конечно, не знаешь. Выдам одну тайну. Я сижу сейчас в редакции, у дежурного, и смотрю оттиски завтрашнего номера. У меня там репортаж с судоремонтного завода. И вдруг рядом с репортажем читаю… Ты слушаешь?
— Слушаю, — напряженно сказал Серёжа.
— Заголовок такой: «Есть мушкетеры!» А дальше вот что:
'Двадцатилетний Василий Гаврилов не любил трудиться. Школу он не закончил, ни на одной работе не задерживался. А деньги были нужны: на мотоцикл, на магнитофон, на выпивку. И Гаврилов стал преступником. Несмотря на молодость, у него немалый уголовный стаж: две судимости за хулиганство и ограбление.
Освободившись из колонии летом этого года, Гаврилов продолжал бездельничать. Жил за счет своей матери и вынашивал планы «крупного дела». Первого ноября он ограбил промтоварный магазин «Речник» в районе пристани. Пока шел розыск, преступник отсиживался на квартире у приятеля.
Любовь к спиртному ускорила разоблачение грабителя. Выпив полбутылки, Гаврилов решил «освежиться» и вышел на улицу.
В это время по переулку шел шестиклассник Сергей Каховский, он провожал домой после школьного собрания двух ребят — второклассников. К ребятам пристали четверо подростков, потребовали деньги, затеяли драку. Серёжа не подчинился хулиганам.
Гаврилов подошел на шум и решил помочь «юным коллегам». Но мальчик не отступил и здесь. Ударом рейки, оторванной от палисадника, он сбил с ног вооруженного бандита. В это время подоспела милиция, которую вызвал один из второклассников.
Выйти победителем из схватки смелому пионеру помогла «мушкетерская наука», которую он освоил в фехтовальном клубе «Эспада».
— Вот такие дела, брат… — Сказал Алексей Борисович, закончив чтение. — Что молчишь? Все правильно написано?
— Кажется… — неловко сказал Серёжа. — Алексей Борисович! А вы больше не встречали ребят из конного отряда «Гренада»?
— Нет, Серёжа. Жаль, но пока не встречал. А что? Вспоминаются?
— Конечно.
— И мне тоже. Ну и хорошо. По крайней мере я теперь знаю, что не зря их тогда поднял по
