Этот ночной тренировочный полет потом ярко описал в судовом журнале Власик. Но приводить здесь длинную запись не стоит, она слишком затянула бы рассказ. Вот лишь несколько строчек:
«Мы мчались так, что шумело в ушах и волосы отлетали назад. Я крепко держался, и от восторга у меня что-то икало в душе и булькало в животе. И я даже забыл про три наряда, которые мне дал Соломинка. А луна катилась за нами, как желтое колесо…»
А поэт Геннадий Репьёв через несколько дней сочинил про полет балладу. Приводить ее здесь целиком тоже нет смысла, она была опубликована в газете «Утренний свет» на странице «Наши юные таланты». Процитируем восемь строк, сочиненных в романтическом стиле:
Критик Марионелла Ромашкина на той же странице отмечала в своих заметках, что баллада свидетельствует о растущем поэтическом мастерстве Геннадия Репьёва и даже «выводит это мастерство на новый уровень». Так оно или нет, критику виднее, но надо сказать, что ощущения и настроения всех, кто летал тогда, Генка выразил точно.
Ига в конце концов так увлекся ролью пилота и ощущал такое бесстрашие, что даже подумал: не выписать ли в небе мертвую петлю? Но хватило ума не рисковать…
Наконец спохватились, что пора возвращаться к скважине. Жора-то и Казимир, наверно, ждут и волнуются. Возможно, что и кним ждет…
Они в самом деле ждали. И обрадовались. Гусь прогоготал, что сперва пробовал угнаться за ступой, но где там!
Кним сказал:
- Я счастлив, что у вас все прекрасно получилось. Только советую выспаться, прежде чем отправитесь в полет к городу. А о лодке не тревожьтесь, доставим…
- Может быть, вас опустить домой на веревке? - любезно предложил Лапоть.
- Нет-нет, не беспокойтесь, там есть ступеньки. Вниз - это не трудно… Если не возражаете, я провожу вас до палатки.
Никто не возражал. К берегу слетели на ступе, а книма Жора посадил на плечо. Кним на невидимом Жоре поплыл над кустами, как по воздуху. Казимир Гансович летел рядом и шумно одобрял все происходящее.
На берегу снова разожгли костер, согрели чай, угостили книма. Поболтали еще. Жора признался, что на острове у него есть приятельница. Или приятельницы - как хотите.
- Потому что их две. Это куриные ноги, большущие. Остались от Бабы-яговой избушки, когда она развалилась от старости. Гуляют теперь сами по себе. Я их часто навещаю, у нас в жизни много одинакового. В том смысле, что я ведь тоже, можно сказать, одни ноги… Только сегодня мы не встречались. Наверно, они бродят в Плавнях…
Кним (кстати, его звали Нырялло) стал прощаться:
- Нет, нет, не провожайте меня. Я отлично вижу в темноте, не хуже кота…
- Можно, я вас все-таки провожу? - попросил Ига.- Самую капельку…
- Ну, если капельку…
Они прошли до опушки, и тогда Ига заговорил о том, что его почти все время тревожило:
- Скажите, пожалуйста, господин Нырялло… Я однажды был в городе под земляным куполом и там видел очень похожего на вас книма, только не в шапочке, а в шляпе. Он сидел в окне с песочными часами… Это были не вы?
- Нет-нет, что вы! Я там не бывал. Правда, слышал, но… А чем вас заинтересовал тот напомнивший мою особу кним?
- Он сказал тогда… я не совсем понял…
- Что же именно он сказал? Может быть, я смогу помочь вам… в силу своей ограниченной эрудиции?
- Он сказал… что я должен нащупать свою нить. И совместить с каким-то Меридианом…
- О! Я, кажется, улавливаю мысль коллеги… Возможно, он имел в виду линию вашей жизни. Или какой-то важной в этой жизни задачи. Или что-то еще в этом роде… Да… А меридиан… видите ли, это достаточно размытое понятие. Иногда оно означает что-то одно, потом что-то другое. Но думаю, что в данном случае имелось в виду направление, которое соответствует установлению во Вселенной всеобщей гармонии. Задача, конечно, весьма обширная… Простите, вы меня, наверно, не понимаете…
- Понимаю,- соврал Ига.- А вот еще… Эти места, в которые я в тот раз попал, были какие-то… интересные, даже знакомые иногда, но запутанные. Будто кто-то там все нарочно перемешал… А кним сказал: не надо строить, пока я… ну, это самое, про нить и Меридиан… А я дома делал Конструкцию. Вроде игрушки из трубок, такая фантазия. Интересно было, вот и делал. А потом стало казаться, будто напутал в ней… и там напуталось… Так не бывает!
- Как знать, как знать! Бывает, что созданная маленькая конструкция что-то меняет в большом мире. Если между ними вдруг возникает резонанс…
- Но я не видел этого… резонанса. И не хотел…
- Есть простой способ. Рядом с такими конструкциями полезно вешать маятник. Если он качается сам собой, значит, все в порядке…
- Я подвешивал! И он качался!.. Правда, не всегда…
- То-то и оно, что не всегда… Мальчикам лучше не устраивать такие эксперименты. Но… мальчиков ведь не остановить. По крайней мере, если будете рисковать снова, следите за маятником…
Ига понял, что у книма Ныряллы нет охоты беседовать дальше.
- Спасибо. До свиданья…
- Всего вам самого доброго! - И кним исчез в зарослях.
А Ига побрел обратно, к уютному оранжевому огню. «Что же я сделал не так? - думал он. И понимал, что секрет не в трубках. В поступках.
Может, виноват в том, что строил Конструкцию только для своего удовольствия? Тяп-ляп, как в голову придет… Но в дыру-то я полез не ради себя! Ради Стёпки!»
«Ну, полез… А дальше что?» - спросил он сам себя.
«Как что? Я же думал о ней, а не о себе! Я ее выручил!»
«Выручил, а дальше что?»
«Как что? Ну, сделал… то есть сделали, чтобы мама ее приехала…»
«Приехала и уехала…»
«Но я не виноват!»
«При чем тут «виноват», «не виноват». Дело в другом…»
«Тогда я не знаю,- слегка рассердился Ига. Потом сказал себе: - Ладно, не горюй. Многие существуют и вообще не строят никаких конструкций. Никогда. Ни о каких линиях и меридианах не думают. Живут и в ус не дуют!»
«А многие - строят,- словно сказал кто-то Иге со стороны.- Только, наверно, каждый по- своему…»
Но дальше поразмышлять не удалось. Он был уже у костра. Пламя жарко дохнуло ему на ноги. Стреляли угли. Ига присел на корточки и стал смотреть в огонь.
