врать ни к чему.
- Да! Потому что… значит, тебе плохо с нами, со всеми? И… со мной…
Стёпка опять втянула воздух сквозь дырку от зуба.
- Ига, мне хорошо… пока день. А вот приду сейчас в тот дом. И будто в холод. Ига поежился. Понял. И не знал, что сказать.
Пнул попавшуюся на асфальте пивную пробку. Она взлетела и радостно сверкнула под фонарем, хотя радоваться было нечему.
- Что ли… так уж совсем худо?
- Дед молчит, бабка молчит. Скажет только: «Иди ешь, там на кухне картошка и молоко»… А потом лежишь под одеялом, а кругом совсем пусто. Даже кошки в доме нет, чтобы подошла и чтобы погладить…
«Сейчас заплачет», - испугался Ига. Стёпка не заплакала, выговорила шепотом:
- Забавно, да?
И это было еще хуже.
- Стёпка, а дед и бабка… неужели совсем тебя не любят?
- Не знаю. Наверно, им все равно…
- А они… чьи родители? Мамы или отца?
- Папины. Только они не хотели, чтобы он на маме женился. А когда он все-таки женился, дед сказал: «Ну, тогда пускай сын у вас будет, мой внук». А появилась я… Забавно, да?
- Ничего не забавно! Какая разница!
- Для деда есть разница… Ига, да ты не думай, что они обижают! Заботятся даже…
- Ага, вижу я, как заботятся. Готова даже, чтобы на куски расколотили, только бы в тот дом не возвращаться…
- Я же пошутила.
- Оно и видно…
- Ига, а дом… он тоже стал чужой. Будто сердится на меня. Наверно, обиделся, что я ключ от кладовки потеряла. Поднимаюсь по ступенькам, а они скрипят так недовольно…
- Ключ-то мы найдем,- пообещал Ига, хотя понятия не имел, где его можно отыскать.
- С кладовкой было лучше. Спрячешься там, и почему-то веселее делается…
«Ночью-то сидеть в кладовке не будешь,- подумал Ига.- Да и вообще… где спрячешься от одиночества…»
И, наверно, не надо было про это, но Ига не удержался:
- Стёпка, а она… не пишет?
- Одно письмо было, коротенькое. Про то, что должна задержаться в Улан-Удэ на долгое время. Это называется «независящие обстоятельства». Да знаю я эти обстоятельства. Им я тоже не нужна.
- Тебе и нельзя уезжать из нашего климата!
- Ну да. Никуда нельзя, нигде нельзя…
- Стёпка, ну чего ты! Скоро опять поплывем в экспедицию, дракона искать!.. А хочешь, я тебе котенка дам? Мне вчера его Генчик подарил. Рыжий такой. Шерсть торчит, будто иголки у ежа.
Я его так и назвал - «Ёжик»… Хочешь? Будет ночью урчать-мурчать рядышком.
- Ага, я хочу… только бабка не разрешит. Она кошек терпеть не может, говорит, что пачкают в доме. Забавно, да?
- Очень! - в сердцах сказал Ига.- Забавнее некуда.
- Да ты не расстраивайся,- по-взрослому утешила Стёпка.- Как-нибудь переживем…
Потом она помахала ему от калитки и ушла в сердитый на нее старый дом. А Ига пошел домой. Шел и думал, какой он бессовестно счастливый. Придет домой, и там его ждут. И сперва слегка влетит от мамы за то, что опять «искал где-то ночных приключений», а папа расскажет, как он в свои лопухастые годы тоже возвращался домой в темноте, потому что любил сидеть с приятелями у разведенного в овраге костра или носиться в заросших переулках.
- Мы играли тогда в «чурки-искалки». Это не то что нынешняя ваша «скройся-умойся».
- Ой, да они похожи! И мы в них теперь почти не играем, это для первоклассников.
- Да, а наше ненаглядное чадо ужасно взрослое,- скажет мама папе.- Ты знаешь, что они затевают новую экспедицию? На поиски дракона!
- Ну так что,- скажет папа.- Дракон этот, говорят, вполне интеллигентный, травоядный…
- Говорят! А знает ли это сам дракон?.. Я опять несколько дней буду как на иголках.
- Мама! У нас же мобильный телефон. Если дракон нас сожрет, мы сразу сообщим!
- Сейчас получишь по загривку!
Потом Ига уляжется в постель, сладко вытянув ноги (они, хотя и натертые волшебной ржавчиной, к ночи все-таки малость гудят), прихватит книжку про рыцарей Круглого стола, включит на краю стола желтую лампу. Растрепанный котенок Ёжик прыгнет ему на грудь и заурчит, царапая коготками одеяло… А Стёпка? Она-то что делает в эти минуты? Про что вспоминает? О чем молчит?
3
Утром Ига побежал к Стёпке. И увидел на дворе деда. Обычно там хозяйничала бабка - то белье развешивала, то половики хлопала, а сейчас - дед. Зачем-то перекладывал с места наместо березовые кругляки у забора. Оглянулся через плечо.
- Здрасте…- выговорил Ига. С дедом он встречался редко и никогда не разговаривал. Тот выпрямился, держась за поясницу. Качнул гладко причесанной седой головой, сказал не сердито, но и не улыбчиво:
- Спит еще Степанида. Легли только под утро, намаялись ночью.
- А что случилось? - очень испугался Ига.
- Да с Катериной Борисовной, с бабушкой ее, нелады, приступ случился. Увезли в больницу. Степаниде пришлось соседей будить, звонить в скорую…
- А… какой приступ? Может, какое-то сильное лекарство надо? - Ига вспомнил, что у Генки остался еще запас удивительного антибредина.
Старик смотрел в лицо Иге бледными глазами.
- Да какое там лекарство от старости? Я и сам вот… Знаешь, Игорёк, в наши годы по жизни идешь, как по минному полю. Не ведаешь, какой будет следующий шаг…
«Надо же, он помнит, как меня зовут!»
- Я вот что хочу попросить…- опять заговорил старик.- Не откажи, ладно?
- Что? - шепотом сказал Ига. И отвел глаза.
- Боюсь, что с Катериной моей может кончиться… по-всякому, в общем. А сам я тоже… Если вдруг что-то такое, ты не бросай Стёпку, пригляди за ней. Неизвестно, когда мать раскачается, чтобы забрать ее, да и раскачается ли. Про интернат что-то говорила, про обстоятельства…
- Я… ладно…- сипло сказал Ига. И заморгал.
- Вот и добро… А сейчас пока не буди ее, приходи попозже.
Ига кивнул. Спиной вперед шагнул к воротам, постоял, повернулся и тихо пошел домой.
Шел, и в голову лезло разное. В том числе разобранная Конструкция, кним с песочными часами и его рассуждения о нити и Меридиане… Повстречался Казимир Гансович, приветливо гоготнул, но увидел Игину задумчивость и не стал приставать с разговором.
Родители оказались дома. Отец был в отпуске и перебирал блёсны и катушки для спиннинга, готовился к рыбалке (занятие, радость которого Ига никогда не мог понять).
- Пойдешь со мной на озеро?
- Не-а… Мне жалко рыбу, которую ловят.
- Уху, однако, любишь…
- Ага,- признался Ига. - А ловить не люблю. Что поделаешь… Мама…
