Странное дело, петь не хотелось. Но пели все, словно чтобы заполнить тягучую эту паузу, преодолевая себя, будто песня была лекарством, горьким, но необходимым. И когда допели, Иволга неожиданно сказала.
— Дайте мне.
Ойланг слегка опасливо протянул ей инструмент. Иволга заиграла, склонила голову и вдруг запела слегка хрипловатым, надтреснутым голосом.
Сердце Ильгет замерло. Она физически чувствовала, как тяжело Иволге петь. Глаза ее заблестели, наполнились слезами, но ни одна слеза не выкатилась на лицо, голос иногда дрожал предательски, но тут же, зло сощурившись, Иволга выравнивала мелодию.
Прошло две недели, а Ильгет все еще не могла поверить, что жива, что вернулась на Квирин. Она снова занималась с Сантой — надо снять последствия психоблокировки. Программа тренировок, сказал Дэцин, продолжится после Нового Года. Ильгет могла отдохнуть и восстановиться.
Она не ела мяса — приближалось Рождество. Бойцы ДС разбрелись по семьям и больше не встречались. Как-то не хотелось... Только с Иволгой Ильгет часто разговаривала через Сеть, иногда и с Арнисом, тренировки еще не начались, и у них не было повода встретиться. Ильгет вполне обжилась в Коринте, чужая помощь ей не требовалась.
Хотя настоящие тренировки еще не должны были начаться, Ильгет каждый день ходила в спортзал, качала мышцы, училась плавать, бегать, развивала гибкость. В следующий раз будет еще сложнее, придется воевать по-настоящему. На весну ДС планировала окончательную акцию, полное освобождение планеты.
— Я убивала, — сказала Ильгет на исповеди. И замолчала. Говорить об этом не хотелось.
— Во время акции? — уточнил отец Маркус.
— Да.
Ей было тошно. Операция проведена успешно. Она выжила. Только вот радости от этого нет никакой. И снится черный кровавый разрез на шее клерка, вывороченное мясо...
— Это не грех, Ильгет.
