Стол был накрыт богато и красиво. Мерцали зимние цветы в вазах. Горели свечи. Золотистое сочное мясо было засыпано снежными горками картофельных хлопьев. Салаты выложены слоями. Белла — в сияющем белизной платье, с диадемой, похожа на королеву. Ее сестра, тетка Арниса, Крис, меньше ростом и суше — как придворная фрейлина. Арнис. В нарядной скете из серой блестящей ткани. Глаза блестят, отражая свечные огоньки. Он разливает вино.
— Выпьем за Рождество Христа!
Бокалы со звоном соединились. Вино было сухое и легкое. Пили за рождение Бога на Терре две тысячи стандартных лет назад.
— Подарки! — Белла хлопнула в ладоши. Маленький мохнатый терьер, сидящий у ее ног, поднял голову и бдительно гавкнул.
Подарки сложены на небольшой столик.
Обменялись подарками с Беллой. Королева обняла Ильгет, поцеловала в щеку, обдав нежностью и теплом. Ильгет рассматривала подарок — редкий ярко-алый цветок в маленьком горшочке.
— Когда подрастет, надо будет его пересадить, — заметила Белла. Ее сестра, Крис, учительница из Дары, тоже обняла Ильгет, и они поцеловались. Крис обрадовалась горшочкам для мяса и подарила Ильгет статуэтку из черного дерева, вырезанную собственноручно. Это было ее хобби.
Ильгет подошла к Арнису, протянула ему книгу. Вдруг ей стало неловко.
— Спасибо, Иль! Это же твой Мейлор, как здорово! А это тебе... я тебе давно купил, — тихо сказал Арнис, — только все случая не было.
— Ой... — Ильгет открыла футляр. Ноги ее вдруг ослабели, — Арнис, ты с ума сошел... это же фанки?
— Они тебе, по-моему, пойдут.
Камни — янтарно-вишневые, неповторимой глубины и внутреннего блеска. Фанки с Изеле. Такие бывают только на планетах с бешеными атмосферами. Их невозможно добывать, да их и не добывают — прихватывают по случаю.
— Арнис... они же дорогие жутко.
— Ну и что? Мне деньги девать некуда, ты же знаешь.
— Ты разорился, — констатировала Ильгет.
— Надень, — попросил Арнис. Ильгет подержала на ладони живое горящее ожерелье.
— Арнис... в этих экспедициях столько народу гибнет. Цена этих камешков — чья-то смерть. Как их носить?
— Тебе можно, — прошептал он. Ильгет послушно надела ожерелье. Вставила в уши сережки. Арнис обнял ее. Рождество. Ильгет тоже обняла брата и поцеловала его в щеку. Необыкновенно тепло ей было, и так счастливо, как еще никогда в жизни. У него очень сильные руки, вдруг поняла она. Сколько раз он ее швырял на тренировках, а поняла она это вот только сейчас.
Мясо было острым и горячим, картошка таяла во рту. Сидели за столом до одиннадцати. Ильгет и Арнис молчали и почти не смотрели друг на друга. Зато без умолку трещали Белла и Крис, бывший психосоциолог, ныне учительница в Даре. Учила она совсем маленьких ребятишек 4-5 лет, о чем с удовольствием рассказывала.
— Это так увлекательно, вы себе не представляете... когда они начинают думать. Например, ну хоть математику взять... спрашиваю, как вы думаете, чего на свете больше — квадратов или четырехугольников. Они все, конечно, кричат — квадратов. Говорю: почему? А потому что они везде есть, например, окно — квадрат, дверная ручка, экран, потому что нарисовать, говорят, легче...
— Ну и тут ты им объясняешь...
— Ничего подобного! — возмутилась Крис, — Ничего я им не объясняю.
— А как же они, так и остаются при своем заблуждении?
— А через несколько дней Тили, это у меня самая быстрая девочка, вдруг ко мне подходит и говорит: знаете, тари Крис, а мы ведь вам тогда неправильно сказали... четырехугольников больше. И объясняет, почему...
— А другие если не догадались?
— А это неважно, — сказала Крис, — важно разбудить мышление. То, что квадраты лишь подмножество четырехугольников, они и так узнают рано или поздно. Важно, чтобы им было любопытно, понимаете? А им очень любопытно!
— Да, я еще помню, — сказал Арнис, — нас так же учили...
Крис посмотрела на Ильгет.
— А ты, Ильгет... ничего, что на ты? Учительская привычка, а ты мне кажешься такой маленькой, хрупкой девочкой... Ты ведь с Ярны?
Ильгет кивнула.
— Моя мама — она тоже учитель.
— У вас все иначе, — сказала Крис, — тебе не одиноко здесь?
— Да нет, вот и друзья есть, — смущенно улыбнулась Ильгет. Белла почувствовала ее замешательство, обняла могучей рукой за плечи.
— Ильгет работает вместе с Арнисом. Между прочим, замечательно работает... и не красней! Арнис мне рассказывал.
Крис, сощурив серые глаза, начала расспрашивать Ильгет о Ярне, о матери... Ильгет отвечала, и понемногу ей становилось проще и легче. Потом заговорили о нашумевшем романе, занявшем третье место в Большом Рейтинге... Конечно, спорная вещь. Вдруг Белла взглянула на часы.
— Уже поздно, а я думала, мы споем еще. Кстати, Иль замечательно поет. Не смущайся, ради Бога! Арнис, тащи гитару.
Ильгет сидела в мягкой разноцветной полутьме — лучи невидимых ламп освещали по-разному углы гостиной, перебирала струны гитары. Посмотрела на Арниса.
— Арнис... там, на Ярне. Я все время вспоминала песню одну.
— Ну спой, — попросил он. Ильгет наклонила голову и запела.
Помолчали, когда Ильгет закончила песню. Потом без перехода она запела — давно уже хотелось спеть Арнису все это, просто вот так рядом посидеть и спеть. И ничего, что здесь Белла и Крис, неважно.
