КРИШНАДЖИ: Вы это говорите. А человек не слушает вас. Вот и всё — конец. Так нужна ли пропаганда?
СВАМИДЖИ: Распространение, сэр.
КРИШНАДЖИ: Да, распространение; это то самое слово — распространять.
СВАМИДЖИ: Да. Мы говорим об этих сорока годах бесед...
КРИШНАДЖИ: ...более чем сорока...
СВАМИДЖИ: Да, миллионы людей говорили на протяжении веков, тратили своё...
КРИШНАДЖИ: Мы говорили, да. Мы распространяли...
СВАМИДЖИ: ...нечто чрезвычайно важное, что, я уверен, вы считали чрезвычайно важным.
КРИШНАДЖИ: Иначе я не стал бы этого делать.
СВАМИДЖИ: Я прочитал некоторые из книг, опубликованных вами, но это переживание сидения и разговора с вами...
КРИШНАДЖИ: ...отличается от чтения книги.
СВАМИДЖИ: Полностью, полностью отличается!
КРИШНАДЖИ: Я согласен.
СВАМИДЖИ: Прошлой ночью я читал одну из этих книг, и в этом было несколько больше смысла. Как это получается?
КРИШНАДЖИ: Вы — серьёзный человек, и если другой человек тоже серьёзен, возникает контакт, возникает отношение, вы сходитесь в серьёзности. Но если вы не серьёзны, вы просто скажете: «Ладно, очень приятно потолковать обо всех этих вещах, но к чему всё это?» — и уйдёте.
СВАМИДЖИ: Да.
КРИШНАДЖИ: Несомненно, сэр, для любых имеющих смысл отношений встреча должна быть на одном и том же уровне, в одно и то же время, с одной и той же интенсивностью, иначе нет общения, нет отношений. И вероятно, именно это имеет место, когда мы сидим здесь вместе. Поскольку человек чувствует настоятельную потребность в чём-то и интенсивность этого, устанавливаются отношения, которые совершенно отличны от чтения книги.
СВАМИДЖИ: В книге нет жизни.
КРИШНАДЖИ: В напечатанных словах нет жизни, но вы можете дать жизнь напечатанным словом, если вы серьёзны.
СВАМИДЖИ: Как же это пойдёт дальше?
КРИШНАДЖИ: Вы спрашиваете, можно ли передать другим эту настоятельную необходимость, эту интенсивность и действие, которое имеет место сейчас?
СВАМИДЖИ: ...действительно сейчас...
КРИШНАДЖИ: Да, не завтра или вчера.
СВАМИДЖИ: Действие, означающее наблюдение на одном и том же уровне.
КРИШНАДЖИ: И постоянно функционирующее — видение и действие, видение, действие, видение, действие.
СВАМИДЖИ: Да.
КРИШНАДЖИ: Как это должно получаться? Прежде всего, сэр, большинство людей, как мы вчера говорили, не заинтересовано во всём этом. Они с этим играют. Действительно серьёзных людей очень-очень мало. Девяносто девять процентов говорят: «Ладно, если вы развлекаете нас, тогда всё в порядке, а если нет, то вы не нужны», — развлечение, соответствующее их идее развлечения. Что же вам тогда делать? Зная, что в мире очень-очень мало людей, которые действительно в высшей степени серьёзны, что вы будете делать? Вы говорите с ними, и вы говорите с людьми, которые хотят, чтобы их развлекали. Но вас не волнует, слушают они вас или не слушают.
СВАМИДЖИ: Спасибо. Благодарю вас.
КРИШНАДЖИ: Я не говорю: «Людям, которым нужны костыли, предложите костыли!»
СВАМИДЖИ: Нет.
КРИШНАДЖИ: Или людям, которые хотят комфорта, пути для бегства: «Идите куда- нибудь в другое место...»
СВАМИДЖИ: ...в Палас-отель!..
КРИШНАДЖИ: Я думаю, сэр, это, вероятно, то, что имело место во всех этих религиях, у всех так называемых учителей. Они говорили: «Я должен помочь этому человеку, тому человеку и тому человеку».
СВАМИДЖИ: Да?
КРИШНАДЖИ: Невежественному, полуневежественному и очень разумному. Каждый должен получить свою особого рода пищу. Они могут это говорить; мне всё равно. Я просто предлагаю цветок — пусть они его нюхают, пусть они его уничтожают, пусть они варят его на обед, пусть разрывают его на части. Я не имею отношения ко всему этому.
СВАМИДЖИ: Они возвеличивают другую позицию — идеал Бодхисаттвы.
