«Я хотела бы видеть, но никогда до сих пор не думала в этом направлении. Все, что я могу сказать, это то, что хочу освободиться от своих проблем, так как они являются моей подлинной мукой. Я хочу быть счастливой, как и всякий другой человек».
— Сознательно или не сознательно мы отказываемся видеть важность пассивного осознания, потому что в действительности мы совсем не хотим уходить от наших проблем: чем мы тогда будем, без них? Мы скорее предпочитаем цепко держаться за то, что имеем, какие бы это ни доставляло нам муки, чем рисковать, устремляясь к неизвестному, которое может завести нас неведомо куда. С проблемами, во всяком случае, мы знакомы, но мысль о причине того, кто их создает, при полном неведении, куда это может привести, рождает в нас страх и тупость. Наш ум был бы полностью обескуражен, если бы не было тревог, связанных с проблемами.
Ум питается за счет проблем независимо от того, мировые они или кухонные, политические или личные, религиозные или идеологические. Так наши проблемы делают нас мелкими и ограниченными. Ум, сжигаемый мировыми проблемами, такой же неглубокий, как и ум, терзающийся по поводу своего собственного духовного прогресса. Проблемы отягощают ум страхом, так как они усиливают личность, «мое», «мне». Лишенное проблем, достижений и неудач «я» не существует.
«Но как же возможно вообще существовать без «я»? Оно ведь источник всех действий».
— Пока действие является результатом желания, памяти, страха, удовольствия и страдания, оно неизбежно должно питать конфликт, хаос и антагонизм. Наши действия — результат личной обусловленности, на каком бы это ни было уровне. Так как наши ответы на вызовы жизни неадекватны и неполны, они неизбежно порождают конфликт, который и есть проблема. Конфликт — вот подлинная структура личности. Вполне возможно жить без конфликта, например, без конфликта, вызываемого жадностью, страхом, успехом; но эта возможность будет чисто теоретической и не перейдет в действие, пока вы не раскроете это путем непосредственного переживания. Жить, не имея жадности, возможно лишь тогда, когда имеется понимание путей «я».
«Не думаете ли вы, что моя глухота есть результат страха и подавления? Врачи уверяют меня, что она не связана с органическими дефектами. В самом деле, имеется ли какая-то возможность восстановить слух? В течение всей моей жизни в той или иной форме я пребывала в состоянии, когда надо мною что-то довлеет; мне никогда не приходилось делать то, что действительно хотелось бы».
— Подавить что-либо внутри или вне себя, конечно, легче, чем понять. Понимание требует упорного труда, особенно для тех, кто с малых лет был тяжело обусловлен. Подавление, хотя оно и связано с усилиями, постепенно входит в привычку. Понимание же никогда не может стать привычкой, превратиться в рутину, оно требует постоянной бдительности, настороженности. Для того чтобы понимать, надо обладать гибкостью, сенситивностью, сердечностью, которые ничего общего не имеют с сентиментальностью. Для подавления же, в какой бы ни было форме, нет надобности стимулировать осознание. Подавление — самый легкий и наиболее глупый способ отвечать на толчки жизни. Подавление — это согласование с идеей, с образцом, оно создает внешнюю безопасность, респектабельность. Понимание несет освобождение, а подавление всегда ограничивает, замыкает в себе. Страх перед авторитетом, страх, порождаемый неудовлетворенностью, страх перед общественным мнением создает идеологическое убежище с его физическим отображением, к которому и обращается ум. Это убежище, на каком бы оно ни было уровне, всегда поддерживает страх. Страх же порождает подмену, сублимацию или дисциплину, причем все они — различные формы подавления. Подавление должно найти себе выход; это может быть физическое заболевание или какая-либо идеологическая иллюзия. Расплата зависит от темперамента и особенностей индивидуума.
«Я заметила, что всякий раз, когда приходится слушать что-либо неприятное, я ищу убежища с помощью вот этого инструмента; он облегчает мне уход в мой собственный мир. Но как возможно освободиться от подавления, которое культивировалось в течение многих лет? Не потребует ли это очень долгого времени?»
— Это не связано ни со временем, ни с погружением в прошлое, ни с тщательным анализом. Весь вопрос в том, чтобы усмотреть истину подавления. Если находиться в состоянии пассивного осознания всего процесса подавления, при этом без какого-либо выбора, то истину подавления можно тотчас же постичь. Но истина подавленная не может быть раскрыта, если мы мыслим понятиями вчерашнего или завтрашнего дня; истину нельзя постичь с помощью процесса времени. Истина — не то, чего можно достичь; она понята и не понята, ее невозможно постигать постепенно. Воля быть свободным от подавления является помехой для понимания этой истины; ибо воля — это желание, позитивное или негативное, а при наличии желания не может быть никакого пассивного осознания. Желание или страстное стремление вызвало подавление; и то же самое желание, хотя теперь называемое волей, никогда не может освободить себя от собственного порождения. И снова истина должна быть воспринята пассивным и живым осознанием. Тот, кто анализирует, хотя он может отделять себя от предмета анализа, является частью анализируемого; и, будучи обусловлен предметом, который он анализирует, оказывается неспособным освободить себя от него. Эта истина также должна быть понята, истина — но не воля и не усилие — несет освобождение.
ЧТО ЕСТЬ И ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ
«Я замужем, имею детей, — сказала она, — но мне кажется, что совсем лишилась любви. Я медленно сохну; хотя я и занята повседневными делами, это своего рода времяпрепровождение; я вижу их бессодержательность. Ничто не интересует меня по-настоящему. Не так давно, получив длительный отдых от семейной рутины и общественных дел, я пыталась рисовать, но душа моя не лежит к этому. Я чувствую себя совсем мертвой, лишенной творческого духа, подавленной и испытываю глубокое недовольство. Я еще молода, но будущее представляется мне таким мрачным. Я думала о самоубийстве, но как-то почувствовала полную бессмысленность этого. Смятение мое возрастает все более и более, а мое недовольство как будто не имеет конца».
— В чем причина вашего смятения? Не связано ли это с семейными отношениями?
«Нет. Я прошла через семейные трудности еще раньше и вышла из них не слишком разбитой. Но я нахожусь в смятении, и ничто, как мне кажется, не удовлетворяет меня».
— Есть ли у вас какая-то определенная проблема или вы чувствуете просто недовольство вообще? У вас глубоко внутри должно лежать какое-то беспокойство, какой-то страх, и вполне возможно, что вы не сознаете этого. Вы хотите узнать, что это такое?
«Да. Именно для этого я и приехала к вам. Я совершенно не могу продолжать дальше так жить. Мне кажется, что все потеряло для меня значение. Иногда я делаюсь совсем больной».
— Может быть, ваша болезнь — это бегство от самой себя, от ваших трудностей?
«Я совершенно уверена, что это именно так. Но что мне делать? Я действительно нахожусь в полном отчаянии. Прежде чем уехать домой, я должна найти выход из всего этого».
— Не является ли это конфликтом между действительным и воображаемым? Не является ли ваше недовольство просто неудовлетворенностью, которую легко удовлетворить, или же это — беспричинная тоска? Неудовлетворенность вскоре находит тот или иной канал, с помощью которого она получает удовлетворение. Неудовлетворенность быстро входит в берега, но недовольство невозможно унять воздействием мысли. Не возникает ли это так называемое недовольство именно в связи с тем, что вы не нашли удовлетворения? Если бы вы нашли удовлетворение, разве ваше недовольство не исчезло бы? Не ищете ли вы в действительности какого-то постоянного, неизменного удовлетворения?
«Нет, это не то. Я действительно не ищу никакого удовлетворения. По крайней мере, мне представляется, что это так. Все, что я могу сказать, — это то, что нахожусь в смятении и конфликте и, по- видимому, не в состоянии найти выход из этого».
— Когда вы говорите, что находитесь в конфликте, это должно относиться к чему-либо, например, к мужу, к детям, к вашей деятельности. Если же, как вы говорите, ваш конфликт не связан ни с чем этим, тогда он может быть только конфликтом между тем, что вы
