всего лишь одна из сотен давалок, стоящих к нему в очередь, но все же…
Впрочем, флаг ей в руку!
– А еще нужно заехать переодеться… Шансон мне вчера новое платье купил в бутике «Армани», – продолжала между тем Наташка, делая пресыщенное лицо.
Понятное дело, в другое время приказчица Катя превратилась бы от выдаваемых ею девайсов красивой жизни в кучку пепла, но сейчас она была слишком ошарашена, чтобы воспринимать хоть что-то.
– Наташка… – проблеяла она снова. – Ты только посмотри СЮДА!
И ткнула под нос красотке горстку алого белья.
– А что такое? – спросила Наташка недовольно. – Брак дома обнаружили? Вернуть хотите? Ну, нет, мы ничего не меняем. Женщина, существуют правила торговли, согласно которым нижнее белье…
Она смотрела на Алёну, но в упор ее не видела.
Честное слово!
Алёна только головой покачала.
Ну и ну. Неужели у нее столь невыразительная, незапоминающаяся внешность, что ни одна собака…
А впрочем, не будем оскорблять собак.
Катя вывернула дороженные алые тряпочки зелеными ярлычками наружу. Руки у нее тряслись:
– Наташ… ты ПОСЧИТАЙ!
Надо отдать должное Наташке – считала она быстро. Сложила циферки практически мгновенно! И Алёна просто-таки физически увидела, как ее
– Не может быть, – прошептала она губами, которые только что были алыми, как купленные Алёной кружевные штучки, а в следующую минуту уже стали белыми, как гарнитур, надетый на безрукий (как Венера Милосская) и безногий (как «безногий и рыжий солдат» из стихотворения Роберта Бернса), черный (как негр преклонных годов) и безголовый (как Всадник без головы) манекен, снабженный этикеткой: «Он идеально подойдет под ваше свадебное платье!» Алёна мимоходом отметила изысканно-кретинскую двусмысленность фразы, но сейчас ей было не до лингвистических приколов.
– Не может быть, – снова выдохнула Наташка. – Я же сама его…
Она умолкла, однако Алёна, словно ей кто-то в ухо нашептал, мигом угадала, что хотела сказать Наташка. Так вот почему алый лифчик так клинически не подходил к тускло-красным трусикам, которые были с ним в одном комплекте! Вот почему к лифчику так подходили алые шортики! Наташка нарочно разукомплектовала гарнитур, чтобы исключить возможность выигрыша. А Алёна возьми да собери его снова. Но если сейчас Наташка начнет настаивать на своем, она окажется в глупом положении. Даже невыносимо глупом! Мало того, что эти две вещи подходят друг к другу по цвету – на этикетках алых шортиков и лифчика значилась одна и та же марка «Sorrible-Austria», а на красном комплекте стояло, кажется, просто «Soft Italy».
– Мля… – громко сказала Наташка. – Чо делать-то, а?
Она смотрела при этом на Алёну, словно ища у нее сочувствия, но глаза ее были незрячи от ужаса.
– Как что? – пожала плечами Алёна. – Выдавать приз.
Наташка моргнула раз, другой и вдруг заорала во весь голос:
– Вова! Иди сюда!
Как, еще и Вова тут? Здрас-сте, давно не видались!
Он появился: высокий, статный, с агрессивно выдвинутой вперед нижней челюстью… Посмотрел на Алёну, но в глазах его ничего не отразилось.
Разумеется! Она и не ждала ничего иного!
На Вове была официальная тройка. Наверное, он числился тут директором магазина. Кстати, офисный стиль был ему совершенно не к лицу.
Вова скользнул взглядом по отчаянному лицу Наташки и перепуганному Катиному, потом посмотрел на бельишко с зелеными этикетками и – надо отдать ему должное! – мигом смикитил, что произошло. И столь же моментально выработал тактику защиты.
– Вот что, женщина, – заговорил он миролюбиво, – у нас в магазине проходит рекламная акция. Вы выиграли приз. Можете за половинную цену выбрать себе любой гарнитур в дополнение к купленному. Только давайте поскорей, магазин уже пять минут как закрыться должен, сейчас босс подъедет.
– Хьюго? – ехидно спросила Алёна.
– Какой еще Хьюго? – лениво дернул углом рта Вова. – Наш босс – господин Шансон.
– Выбирайте скорей, женщина, – засуетилась приказчица Катя, снова вываливая на прилавок все, что мерила Алёна. – Какой вам комплектик понравился? Синенький с черненьким? Бежевенький? Голубенький? Какой будете брать?
– Все, – кивнула Алёна. – Я возьму все три, но за полную стоимость. Я заплачу немедленно, как только мне будет выдан мой приз – три тысячи долларов, – который я совершенно честно выиграла.
Немая сцена. Схватка взглядов.
Если Наташка все же наберется наглости настаивать…
– Атас, девки, – пробормотал вдруг Вова, покосившись в окно. – Шансон подъехал. Слушай, тетка! – резко повернулся он к Алёне. – Если ты сейчас при боссе пикнешь хоть слово насчет выигрыша, я скажу, что мы поймали тебя за кражей. Врубилась? А девчонки подтвердят. И полетишь ты в ментуру как пить дать. Если будешь права качать, Шансон тебе не поверит. Он Наташке поверит, потому что ее трахает. Ты, конечно, уже забыла, что это такое, тетка, но можешь мне поверить: Шансон за Наташку держится двумя руками. Она для него – персона номер один в мире. Так что бери свое белье, а вот это все забирай бесплатно. – Он сгреб черно-синий, голубой и бежевый гарнитуры и сунул чуть не в лицо Алёне. – И вали, вали, пока босс не зашел!
Алёна отстранилась, и разноцветная кучка белья упала на пол. Катя немедленно кинулась ее подбирать.
– Значит, Наташка для Шансона – номер один в мире… – повторила Алёна безмятежно. – А Шансон, интересно, знает, что он для нее – номер три в мире?
У Вовы стали большие глаза.
– Ты чо несешь, тетка? У тя чо, острый приступ климакса случился? «Скорую» вызвать?
– У тебя самого сейчас будет острый приступ климакса, придурок, – с тихой ненавистью произнесла Алёна. – «Скорую» сейчас тебе вызывать придется. Номер один в мире для Наташки был ты. Номер два – Петя с гипсом, который около Владимира с полки свалился. Помнишь? Ну а Шансон, легко посчитать, номер три.
Нижняя челюсть Вовы с грохотом ударилась об пол, а глаза Наташки выкатились из орбит.
– Она с ума сошла? – робко спросила Катя, глядя на Алёну.
– Она? – уточнила Алёна, показывая на Наташку, которая безуспешно пыталась вернуть на место выкатившиеся глаза. – Да нет, не сошла, просто считает от трех до трех тысяч.
Вова безуспешно пытался подобрать с пола свою челюсть, блея при этом:
– В-вы? Эт-то в-вы? Н-не м-мож…
Судя по всему, Наташка тоже уже узнала Алёну, однако выражала свой восторг от внезапной встречи молча. Лишилась дара речи от счастья? Случается, конечно…
– Шансон будет здесь через минуту, – сказала Алёна, глядя в окно на невысокого, очень широкоплечего и очень плотного мужчину лет пятидесяти, выглядевшего как качок начала девяностых годов минувшего столетия: кожаная куртка, штаны пузырями на коленях, бритая голова и покатые тяжелые плечи. Он неторопливо выбрался из плоского черного «Кадиллака BLS» и шел сейчас к двери магазина. В некотором отдалении следовали прибывшие на черном же «Хаммере» два бойца-удальца в офисных костюмах – надо полагать, охрана великого человека. – Так что быстренько – приз в студию! Приз-то здесь? В магазине? Или придется обращаться непосредственно к Шансону?
Теперь не только губы, но и глаза Наташки стали белыми от ужаса. Да и Вова выглядел на два с минусом.
– Вы не… – выдохнула Наташка слабо. – Я не… Там всего две с половиной тысячи… Я пятьсот взяла… надо было… срочно… Туфли, сумка… курточка…
«Я ванну пристроил, – вспомнила Алёна. – Одна побелка… купорос…»
– Ладно, черт с вами, давайте две с половиной, – вслух сказала она, решив не гневить судьбу, которая, как известно всем, жадных фраеров не любит.
– Вова, скорей! – взвизгнула Наташка, бывшая уже почти в невменяемом состоянии. – Неси!
Прозвенели в воздухе брошенные Наташкой ключи – видимо, от сейфа, – Вова телепортировался из торгового зала со скоростью Антона Городецкого, входящего в
– Возьмите! Спрячьте скорей! И уходите!
Алёна, сама себя не узнавая, разворошила пальцами пакетик. Доверяй, но проверяй! Ишь ты, в самом деле плотная стопка зелененьких бумажек… Очень может быть, что тут две с половиной тысячи долларов. Так и быть, поверим на слово!
Звякнул колокольчик на двери. Вошел Шансон. Удивился:
– Вы что, еще работаете?
– Извините, – покаянно произнесла Алёна, – я слишком долго мерила свое белье. Ухожу, ухожу!
Затем сгребла с прилавка сине-черный комплект, бежевый комплект, голубой комплект, выигрышный алый, сунула все в пакет, туда же отправила конверт с деньгами и вылетела из магазина.
Перебежала дорогу и прыгнула в первое же такси, стоящее на площади Свободы.
– На Автозавод! – брякнула, что пришло в голову.
– Пятьсот рублей, – лапидарно информировал таксист.
– Поехали! – махнула рукой Алёна.
Нужно было немедленно исчезнуть от магазина. Вдруг субчики попытаются выследить, где она живет, чтобы отнять деньги? Надо замести следы.
Алёна вовсе не собиралась ехать на Автозавод. Сойдет где-нибудь на проспекте Ленина и вернется домой на маршрутке. Лучше на двух, с пересадкой, чтоб вернее запутать преследователей.
Хотя, пожалуй, никакой слежки не было. Она очень лихо смылась!
