Ни-че-го себе… Кто бы мог подумать! Век живи, век учись, и да здравствует Интернет, который только подтвердил ее судьбоносную догадку!
– Алло. Это я.
– А-а, не забыл еще номерок?
– Ну как я его забуду, что ты глупости говоришь?
– Не знаю, у тебя, наверное, другие номера есть, по которым можно звонить.
– Слушай, ну хватит, а? Когда только ты успокоишься?!
– Не знаю. Может быть, никогда.
– Никогда не говори никогда, слышишь? Если ты захочешь, мы еще все наладим.
– Каким образом, интересно?
– Можем уехать.
– Куда?!
– В Москву.
– Что ты говоришь?
– Мне звонил твой отец. Говорил, то место у них в управлении освободилось. И он готов нам помочь с переездом.
– Папка? Тебе звонил папка и такое сказал?
– Что ж так удивляешься? Я по разговору понял, что ты ему не сказала, что мы… что ты от меня ушла?
– Да, я ему не сказала, что ты мне изменяешь.
– Слушай… это было только раз, я же говорил. Ну, просто оступился человек! Зачем ты меня отталкиваешь? Я соскучился и по тебе, и по дочке, давай начнем все сначала!
– Ну да, твое предложение особенно теперь очень актуально, когда тебе отец позвонил.
– Да, особенно теперь. Потому что я понял: ты на нашей жизни крест еще не поставила. Если бы ты хотела со всем покончить, то рассказала бы отцу, что мы разъехались. Но ты ничего ему не сказала. Значит…
– Это ничего не значит! Я просто забыла.
– Ну ладно, вот и хорошо, вот и здорово, что забыла. Давай и не вспоминать. Я тоже не буду вспоминать то письмо, которое ты мне написала. Ладно?
– Ну… как хочешь.
– Можно, я заеду сегодня, а? Знаешь, как соскучился!
– Уже поздно.
– И что?
– Дочка спит.
– Ну, я хоть на тебя посмотрю.
– Ладно, заезжай. Я тоже… соскучилась.
Как Алёна и ожидала, они появились вдвоем. Два парня среднего роста. Один – тонкий, с разлетающимися «полосатыми» (темно- русые пряди чередовались с выцветше-белыми), очень причудливо выстриженными волосами, с нервной походкой и настороженным взглядом светлых глаз. Другой – плотный, широкоплечий, в тонкой (сразу видно, что очень дорогой) куртке, обливающей крепкий торс. Джинсы туго обтянули сильные спортивные ноги. Волосы у него были практически побриты, но сзади на шее оставлена длинная, чуть вьющаяся прядка. Алёна смутно вспомнила, как в каком-то детективе, она не помнила названия, такая лысая прическа пропагандировалась как образец стильности и женственности.
Алёна раздвинула пересохшие от волнения губы в слабой ухмылке.
Женственности, значит? Ну-ну, поживем – увидим.
Интересно, где осталась машина? Или они пришли пешком?
Впрочем, к чему гадать? Сейчас она все узнает доподлинно.
Алёна скользнула в коридор. Слева от входной двери находилась небольшая стенная ниша. Ольга Фортунатова раньше держала там щетки, ведра, тряпки – пол мыть. Теперь маленькая ниша пустовала. Алёна вошла в нее и чуть потянула к себе дверь. И в ту же минуту послышались осторожные шаги по скрипучей лестнице.
– У меня ощущение, будто тут никто не живет, – произнес низкий голос.
«Правильное ощущение, ничего не скажешь», – ухмыльнулась Алёна.
– Ну как такое может быть? – усомнился другой голос, позвончее. – Разве она дала бы этот адрес, если бы тут не жила?
«Ого, еще как дала бы!» – снова ухмыльнулась Алёна.
В дверь стукнули, потом послышалось шуршание. Алёна знала, что оно значит: неплотно прикрытая дверь от толчка отошла.
– Можно войти? – спросил голос позвончее. Очень несмело спросил. – Алёна, ты здесь?
Она промолчала.
– Anybody at home? – пробасил второй голос и сам себе ответил: – Nobody!
– Может, она нас уже ждет? – спросил первый голос, и рассохшиеся доски пола заскрипели под нетерпеливыми шагами.
«Ждет, ждет! Раскинулась на ложе нетерпеливо!» – цинично подумала Алёна. Поморщилась, осуждая себя за грубость, и неслышно выбралась из своего укрытия. Она знала: если пробраться вот здесь, по-над стеночкой, где раньше стояли Ольгины вешалка и трюмо, доски скрипеть не будут.
Те двое, досадливо перебрасываясь словами, уже прошли туда, куда Алёна и намеревалась их загнать: в спальню. Она кралась за ними след в след и, лишь только они переступили порог, неслышно прикрыла дверь и повернула ключ в замке.
Конечно, пленники что-то возмущенно закричали, конечно, они ринулись назад к двери, однако Алёна крикнула:
– Стоять!
И они замерли.
– Хотите узнать, что здесь происходит? – спросила Алёна.
– А то! – с наигранным спокойствием отозвался грубоватый голос того человека, который был
– Сначала отойдите от двери.
– Ну ладно сильно хорохориться-то, – перебила лысая голова. – Думаешь, я не смогу вышибить дверь?
– Легко, – согласилась Алёна. – Но нарвешься на пулю.
– Что-о? – разом выдохнули двое.
– Что слышали! – И Алёна громко щелкнула курком пневматического «Вальтера».
Курок щелкал очень выразительно. Если не знать, что «Вальтер» пневматический…
А между прочим, не столь уж и безобидное оружие. Если выпалить в упор, прямо в лицо, можно если и не убить (разве что в глаз попадешь), то безнадежно изуродовать человека.
Разумеется, ничего подобного не входило в планы Алёны. Про себя-то она знала, что ни за что не решится выстрелить, что «Вальтер» – орудие не нападения, а защиты, но кто знает… И чем черт не шутит?!
«Чем – кем, о ком – о чем?» – завел Алёнин гуманитарный бес любимую припевку.
Послышался торопливый скрип половиц. Понятно – пленники кинулись к окну.
– Не трудитесь, рамы заколочены намертво, – сообщила Алёна. – И даже если выбьете стекла, счастья это вам не принесет. Внизу такая помойка, что не отмоетесь вовек.
Она правду говорила: и рамы были забиты, и внизу раскинулась помойка из помоек… Двое избалованных чистюлек трижды подумают, прежде чем прыгать туда.
– Слушай, – заговорила лысая голова. – Ты чего хочешь-то? Денег, что ли?
– Нет, – покачала головой Алёна, чуть не добавив: «Деньги у меня теперь и свои есть!»
– Так чего тебе надо?
– Поговорить.
– Что?! – воскликнули двое хором.
– Что слышали. Мне нужно с вами поговорить. Я сейчас открою дверь, а вы оставайтесь около окна. Имейте в виду, я вооружена. Впрочем, вы и сами увидите.
Она начала поворачивать ключ и услышала, как пол в комнате резко скрипнул.
– Вернитесь к окну! – крикнула Алёна.
Скрип прекратился, потом начал удаляться.
«Жулики несчастные!» – подумала Алёна.
– Хорошо! – крикнул голос помягче. – Мы стоим у окна. Входи!
Алёна вошла, держа перед собой пистолет. Она довольно долго тренировалась перед зеркалом держать его профессионально и сейчас надеялась, что выглядит устрашающе.
Похоже, надежды ее оправдались, поскольку лысая голова упомянула букву «ер» старого, вскоре после Октябрьской революции отмененного алфавита, а молодой человек с полосатыми волосами отшатнулся.
– Превед, о повелитель правоверных! – хохотнула Алёна.
– Что? – заикнулся Денис Владимиров, автор текста песни «Червонная дама, четыре валета».
– Кажется, именно так в сказках «Тысячи и одной ночи» приветствуют всяких там султанов и калифов… пусть даже они – аисты…
Денис так и покачнулся:
– Ты знаешь про Калифа? Откуда?
