обнаружат, что Кингман умер? Они что, просто погладят нас по головке и отпустят восвояси, слегка пожурив? Ты что, думаешь, что только оттого, что мы лично не застрелили его, не закололи и не отравили, это помешает суду назвать нас убийцами? Что ж ты думаешь, мы чисты только потому, что хоть и убийцы, но не зарабатываем этим на жизнь?
Какое-то мгновение черные глаза Даусона, подобные гладко отполированным ониксам, безо всякого выражения лишь отражали флюоресцентный свет и невероятно блестели. Потом он чуть дернул головой, и этот эффект пропал. Однако нечто жутковатое и чуждое слышалось в его голосе.
– Я никогда не трогал Брайена. Я пальцем до него не дотронулся. Я ему слова плохого не сказал. Салсбери и Клингер хранили молчание.
– Я не хотел, чтобы он умирал.
Они молча ждали.
Даусон провел рукой по лицу.
– Отлично. Я отправлюсь в Лихтенштейн. Я добуду вам этих троих наемников.
– Когда? – осведомился Салсбери.
– Если мне придется соблюдать секретность на каждом шагу – понадобится три месяца. Может быть, четыре.
Салсбери кивнул и продолжил готовить инструменты для вскрытия.
Глава 7
Понедельник, 22 августа 1977 года
В понедельник в девять утра Дженни пришла навестить обитателей лагеря, неся огромную, высотой в ярд клетку для канарейки.
Марк расхохотался, увидев ее за деревьями.
– Это еще что?
– Гость всегда приходит с подарком, – заметила она назидательно.
– А что с этим делать?
Она вручила клетку мальчику. Пол чмокнул ее в щеку.
Марк улыбался ей, глядя сквозь тонкие золоченые прутья.
– Ты говорил, что в эту пятницу хотел бы принести белку с собою в город. Нельзя же позволить ей скакать по машине. У нее должна быть клетка для путешествий.
– Она не захочет сидеть в заключении.
– Сначала конечно. Но потом она привыкнет.
– Зверьку придется привыкнуть к клетке рано или поздно, если ты собираешься приручить его, – заметил Пол.
Рай слегка подтолкнула брата локтем и напомнила:
– Ради Бога, Марк, ты разве не собираешься сказать 'спасибо'? Дженни, наверное, весь город обегала в поисках клетки.
Мальчик покраснел:
– Ах, да, спасибо, большое, большое спасибо, Дженни.
Девочка сунула нос в сумку и улыбнулась, увидев три переплетенные книжки.
– Мои любимые авторы, а у меня нет этих книг. Спасибо, Дженни!
Большинство одиннадцатилетних девочек обожают романтические истории и зачитываются романами Барбары Картланд или Мэри Роберте Райнхарт. Но Дженни совершила бы серьезную ошибку, если бы принесла что-нибудь подобное Рай. Поэтому она выбрала вестерн Луиса Л'Амура, сборник рассказов ужасов и приключенческий роман Элистера Маклина. Рай вовсе не была сорванцом, но и на большинство одиннадцатилетних девочек она тоже не была похожа.
Оба – и брат, и сестра – были особыми детьми. Именно поэтому – хотя она в общем-то не была без ума от детей – Дженни так быстро сошлась с ними. Она любила в них каждую черточку, так же, как у Пола.
'Ах, вот как, – подумала она, уличив себя в этом признании. – Ты просто переполнена любовью к Полу, правда?
Хватит об этом.
Так, значит, любовь? Тогда почему ты не принимаешь его предложение?
Хватит.
Почему ты не выходишь за него замуж?
Ну, потому что…'
Она усилием воли прекратила этот спор с собой. Люди, которые втягиваются в подобное самокопание, верные кандидаты стать шизофрениками, Дженни была в этом уверена.
Некоторое время они вчетвером кормили белку, которую Марк назвал Бастер, наблюдая за ее увертками. Потом мальчик стал рассказывать им, как собирается дрессировать ее. Он хотел научить Бастера кружиться и притворяться мертвым, вставать по команде на задние лапки, просить еду и приносить палочку. Ни у кого не достало мужества объяснить ему, что совершенно невероятно, чтобы белка научилась выполнять хоть какое-нибудь из этих требований. У Дженни, едва сдерживавшей смех, было желание схватить и стиснуть его в своих объятиях – но она лишь кивала и соглашалась с ним, когда он спрашивал ее мнение.
Потом они поиграли в салки и в бадминтон.
– В одиннадцать часов Рай заявила:
– У меня есть объявление. Мы с Марком придумали, какой будет сегодня обед. Мы сами пойдем и все приготовим. Нет, правда, мы приготовим несколько особых блюд. Скажи, Марк?
– Да, точно. Мое любимое, например…
– Марк! – быстро перебила Рай. – Это же сюрприз.
– Да, – отозвался Марк, как будто это и не он чуть не проговорился. – Правда. Это сюрприз.
Заложив свои длинные темные волосы за уши. Рай сказала, повернувшись к отцу:
– Почему бы вам с Дженни не прогуляться на вершину горы? Туда ведет множество диких троп. Заодно аппетит нагуляете.
– Я уже нагулял, играя в бадминтон, – сообщил Пол.
Рай скорчила недовольную гримаску.
– Я не хочу, чтобы ты подсматривал, как мы готовим.
– Ладно. Мы посидим тут, спиной к вам.
Рай покачала головой: нет. Она была непреклонна.
– Все равно вы почувствуете запах. Вот сюрприз и не получится.
– Но ветер же дует в другую сторону, – не сдавался Пол. – Запах еды далеко не распространится.
Беспокойно вертя в, руках бадминтонную ракетку, Рай беспомощно взглянула на Дженни.
Сколько же планов и замыслов роилось в этой головке, скрывалось за невинными голубыми глазами, подумала Дженни. Она стала догадываться, чего хочет малышка.
С присущей ему прямотой Марк отрезал:
– Тебе следует пойти погулять с Дженни, папа. Мы же знаем, что вам нужно побыть наедине.
– Марк, Бога ради! – в ужасе воскликнула Рай.
– Так ведь мы поэтому собрались сами готовить обед? – защищался мальчик. – Чтобы дать им возможность побыть вместе?
Дженни рассмеялась.
– Черт возьми! – проговорил Пол. Рай заявила:
