Далеким от комфортабельного было и размещение личного состава. Жилой городок ракетчиков был составлен из палаток и металлических фургонов. В палатках духота стояла неимоверная. Еще хуже было в металлических фургонах, накалявшихся за день. С наступлением темноты людей атаковывала мошкара.
Генерал армии А.И. Грибков вспоминал:
«Расположение войск в лесах в условиях Кубы было связано с многочисленными осложнениями. Лесные массивы здесь небольшие, как правило, состоящие из редких пальмовых рощ или сплошных зарослей кустарника, в которых нет свободного движения воздуха, а в результате нестерпимая духота и зной.
Повышенная влажность воздуха отрицательно сказывалась на содержании, сбережении техники и физическом состоянии личного состава. И, наконец, в лесах восточной части острова большое количество ядовитых деревьев гуао, от прикосновения к которым возникают язвы на теле людей»[153].
Однако профессионализм, высокое чувство ответственности и стойкость, присущие подавляющему большинству советских военнослужащих, позволяли решать поставленные задачи и в этих тяжелейших условиях. Всего для 51-й ракетной дивизии успели доставить следующее ракетно-ядерное оружие: 42 ракеты Р-12 (из них 6 учебных); 36 головных частей с ядерными боезарядами для Р-12; 24 головные части с ядерными боезарядами для Р-14. Ввиду невозможности доставки ракет Р-14 и основной части личного состава 665-го и 666-го ракетных полков из-за морской блокады острова со стороны ВМС США, боевой порядок в составе дивизии заняли три ракетных полка (79-й, 181-й и 664-й). С получением сигнала из Москвы ядерные головные части должны были быть пристыкованы. За 2 часа 30 минут после получения приказа ракета должна была быть поднята вертикально, заправлена компонентами ракетного топлива и быть в готовности стартовать к целям.
Американцы почти ежедневно совершали разведывательные полеты над Кубой. Но прошло больше месяца, прежде чем они смогли выявить стартовые позиции ракет. А идентифицировать их по предназначению помог упомянутый О. Пеньковский. Ранее он передал американцам совершенно секретный справочник с фотографиями основных советских ракет.
В июле 1962 г. на Кубу была откомандирована группа советских летчиков-асов из авиационного центра Кубинка под командованием маршала авиации Е. Савицкого. В сжатые сроки им предстояло научиться уничтожать быстроходные катера кубинских «контрреволюционеров»-»гусанос» вблизи побережья острова и передать опыт боевого применения советских истребителей МиГ-15 кубинским летчикам. Были завезены в контейнерах и 42 бомбардировщика Ил-28, впоследствии отнесенных американцами к «наступательному оружию». Шесть из них, собранные к началу кризиса, начали пробные полеты на базе в Сан-Хулиан. Бомбардировщики помимо бомб имели на вооружении торпеды и могли вести аэрофотосъемку. В боезапасе полка имелось шесть ядерных бомб по 12 килотонн[154].
По решению Совета обороны СССР, принятому в конце сентября 1962 г., переброска на Кубу эскадры надводных кораблей, предусматривавшаяся планом операции «Анадырь», была отменена. Грандиозный план перемещения советской группировки войск в целом был осуществлен блестяще.
Американцы не смогли не только выявить отдельные виды доставленного на Кубу вооружения, но и достоверно просчитать общую численность советских войск. Группировка советских войск на Кубе оценивалась американскими разведорганами к началу сентября 1962 г. в 4500 человек, к 22 октября – в 8– 10 тысяч человек, а к ноябрю – в 22 тысячи человек.
Фактически она была в два раза больше.
Вашингтон плохо спит…
Несмотря на повышенную активность Советского Союза вокруг Кубы, никто в Вашингтоне не мог предположить, что Москва рискнет размещать на острове ядерные ракеты.
В специальной национальной оценке разведданных США, подготовленной в конце сентября, констатировалось: «Создание на территории Кубы значительной ударной мощи с вооружениями средней и промежуточной дальности представляло бы собой резкое отступление от советской практики, поскольку такое оружие до сих пор не развертывалось даже на территориях государств-сателлитов. Возникли бы серьезные проблемы управления и контроля.
Пришлось бы также содержать на Кубе подозрительно большое число советского персонала, что, по крайней мере сначала, было бы связано с политическим обязательством в Латинской Америке. Возможно, Советы полагают, что политический эффект от открытого вызова Соединенным Штатам, каким является размещение советской ядерной ударной силы в таком взрывоопасном месте, с лихвой оправдает все затраты, если только все это сойдет им с рук.
Тем не менее можно почти с полной уверенностью сказать, что они отдают себе отчет в том, что это не может не вызвать со стороны США самой опасной реакции»[155].
Но 14 октября во время планового облета территории острова американский разведывательный самолет У-2 сделал первые снимки советских ракетных позиций. Группа американских специалистов из Национального центра фоторазведки подвергла фотографии, сделанные во время облета, анализу и обнаружила схему, совпадавшую со схемой размещения площадок для ракет СС-4 средней дальности (по советской классификации – Р-12) в Советском Союзе. После сверки со справочником, который в 1961 г. был получен от Пеньковского, доказательства можно было считать неопровержимыми. На следующий день был сделан повторный, контрольный облет. Все подтвердилось.
Американскому президенту о результатах аэрофоторазведки было доложено утром 16 октября 1962 г. Новость о строившихся на Кубе базах советских баллистических ракет для Кеннеди оказалась ошеломляющей. Его первой реакцией было ставшее знаменитым восклицание: «Он (Хрущев. – Авт.) не мог этого сделать мне».
За минутным замешательством последовало быстрое распоряжение: создать специальную группу при Совете национальной безопасности США – исполнительный комитет, первое заседание которого провести немедленно. Исполнительный комитет стал органом кризисного управления, решения которого после одобрения президентом немедленно проводились в жизнь. В его работе участвовали ключевые фигуры американской политической элиты.
С этого дня события стали развиваться с головокружительной быстротой.
16 октября
Кеннеди распорядился скрыть от Советского Союза любые признаки того, что в Вашингтоне известно о размещении советских ракет на Кубе. Работа исполнительного комитета была засекречена, полностью изолирована от средств массовой информации.
На первом заседании исполнительного комитета обсуждение свелось к определению подлинных намерений советского руководства и возможных ответных мер США. В ходе обсуждения было выдвинуто пять основный версий советской акции.
1. Эскалация политики «холодной войны». Хрущев осуществляет очередную «пробу сил» и рассчитывает на то, что США отступят, столкнувшись с ракетной угрозой. Это повлечет за собой потерю
