дверь ввалился один из людей Реба.
— Ну как, все в порядке? — спросил он с каким-то непонятным акцентом.
— В полном, — ответил Конверс, подавляя тошноту и слабость.
Миновав Джоэла, наемник бросил безучастный взгляд на распростертую фигуру и направился к открытой панели. Пристально оглядев ее, он достал из кармана какой-то компактный инструмент многоцелевого назначения, моментально отвинтил болты, снял переднюю стенку панели и, перевернув тот же инструмент другим концом, перерезал провод.
— Не беспокойтесь, — сказал этот человек, закончив свое дело, — я — лучший подрывник в Норвегии. Теперь можно не опасаться, что какая-нибудь свинья пустит все в небо. Пошли, у нас еще много работы. — Наемник остановился перед Конверсом и добавил: — Вы спасли нам жизнь. Вам будет заплачено особо.
— Это не обязательно, — сказал Джоэл, вставая.
— Так принято, — ответил наемник, направляясь к двери. На плацу у стены собрались все бывшие пленники “Аквитании”, кроме пятерых, чьи тела были прикрыты простынями, принесенными из одного из зданий. Конверс подошел к Фитцпатрику.
— Мы потеряли их, — горько заметил тот, кивая на погибших.
— Думайте о том, ради чего они отдали жизнь, Коннел, — сказал на это Джоэл. — Звучит банально, но в данный момент ничто иное не приходит мне в голову.
— Все верно. — Фитцпатрик взглянул на него и слегка улыбнулся. — Спасибо, что напомнили. Идите. Там вы нужнее.
— Ларсон! — позвал Джонни Реб, стоял подле трясущегося от страха охранника. — Подите-ка сюда!
Англичанин ученого вида неуверенно прошел сквозь приоткрытую створку стальных ворот и направился к Ребу, озираясь по сторонам со смесью страха и восхищения.
— Боже милостивый! — только и мог он выговорить.
— Вот именно, — отозвался южанин и, заметив пару ребят из своей команды, выбегающих из пятого барака, крикнул: — Что нашли?
— Еще семерых! — заорал в ответ один из них. — В клозете, в самом подходящем для них месте!
— Послушайте! — тоже закричал Джеффри. — Нет ли среди них какого-нибудь компьютерщика?
— Не спрашивали, майн герр!
— Так спросите! — приказал Реб. — Время идет! — Он обернулся к Конверсу: — Я говорил с вашей супругой. Поступили сообщения из Израиля и Рима. Там дела обстоят паршиво — часть террористов миновала заброшенную Стоуном сеть. Час назад там начались демонстрации, и уже убито двенадцать крупных государственных деятелей. В Иерусалиме и Тель-Авиве орущие толпы требуют особых полномочий для Абрахамса. В Риме полиция смята паникующей толпой, пришлось ввести войска.
Конверс почувствовал тупую боль под ложечкой и впервые заметил разгорающуюся на востоке зарю. Начался день, а вместе с ним и убийства. Повсюду.
— О Господи! — прошептал он, ощущая собственное бессилие.
— Где компьютер, парень? — взревел Джонни Реб, тыча стволом пистолета в висок охранника. — Говори! У тебя, рыбка, не осталось другого выбора!
— Baracke vier! [230]
— Danke. Это в четвертом здании. Пошли-ка туда, союзничек. Пошевеливайся!
Огромный компьютер занимал почти всю пятиметровую стену оборудованного кондиционерами зала. Держа перед глазами записную книжку Джоэла, Ларсон девять мучительных минут вертел какие-то диски, включал и выключал какие-то рычажки на консоли и, наконец, изрек:
— Банк памяти блокирован. Он не выдаст информацию без вводного кода.
— Что значит эта абракадабра? — проворчал Джонни Реб.
— Это значит, что машина начнет работать только после ввода в нее определенного набора символов. Вот почему я и спрашивал, нет ли среди захваченных специалиста по компьютерам.
Загудел зуммер рации Реба, и Конверс сорвал микрофон с шеи южанина.
— Вэл?
— Да, дорогой! С тобой все в порядке?
— Да. Что там происходит?
— Радио “Франс” сообщает, что в Елисейском дворце найдены бомбы. Двое депутатов застрелены по дороге на митинг. Правительство требует ввода армейских соединений.
— Господи! Я отключаюсь.
Двое из шархёрнской команды ввели в комнату одного из пленных, крепко держа его под руки.
— Он не хотел говорить, чем занимается, — сказал один из них. — Но когда мы поставили всех к стенке, другие оказались менее сдержанными.
Реб ухватил программиста за горло, но Джоэл, оттолкнув южанина, бросился вперед с охотничьим ножом в руках.
— Я достаточно натерпелся из-за таких подонков, как ты, — сказал он, приставив окровавленное лезвие к носу захваченного. — Но теперь хватит! — На кончике носа выступила кровь, и программист “Аквитании” пронзительно вскрикнул. Конверс тут же приставил кончик ножа к его правому глазу. — Код или… — заорал он.
— Zwei, eins, nule, funf! [231] — испуганно провизжал программист.
— Введите код! — крикнул Джоэл.
— Машина включена! — доложил через секунду англичанин.
— А теперь вводите код! — приказал Конверс, швыряя программиста в руки молодчиков Реба.
Как завороженные следили они за мелькающими на темном экране зелеными буквами. Имена, воинские звания, занимаемые должности. Ларсон включил принтер, и бумажная полоса с бесчисленным множеством персональных данных поползла из щели.
— Все бесполезно! — вырвалось у Джоэла. — Мы не успели вывести их из игры!
— Не отставайте от времени, старина, — сказал англичанин, указывая ему на странного вида телефон, вмонтированный в панель. — Перед вами последние достижения техники. Небо кишит всевозможными спутниками связи, и все эти данные можно переслать любому, у кого есть приемное устройство. На дворе век технологий, а не алхимии.
— Тогда приступайте, — сказал Конверс и, припав к стене спиной, опустился на пол в полном изнеможении.
С гневом и возмущением наблюдал ошеломленный мир за нарастающей с катастрофической быстротой волной террора. Люди молили о защите, взывали к лидерам, требуя положить конец бессмысленной жестокости, превратившей целые города в поля сражений, где охваченные паникой люди сначала забрасывали друг друга камнями, потом — бутылками с горючим и, наконец, перешли к пулям, потому что в них тоже стреляли. Мало кто мог сказать, где враг, — врагом был каждый нападающий, а нападали друг на друга все, и команды поступали из каких-то невидимых штабов и командных пунктов. Полиция оказалась бессильной; на помощь были брошены части национальных гвардий, но вскоре выяснилось, что их командование тоже ничего не может сделать. Хаос нарастал. Все чаще раздавались требования принять более суровые меры, ввести военное положение. И военное положение вводилось. Контроль все чаше возлагался на военных. Они и принялись устанавливать его повсеместно.
В Пало— Альто, штат Калифорния, бывший генерал армии Джордж Маркус Делавейн, пристегнутый к своему инвалидному креслу, не отводя взгляда от трех экранов, следил, как истерия захлестывает мир. Экран слева погас -машина операторов передвижной станции подверглась нападению, ее закидали гранатами. На центральном экране женщина-комментатор зачитывала срывающимся от злости голосом сообщение о страшных разрушениях и разгуле террора; слезы ярости текли по ее лицу. Экран справа демонстрировал полковника морской пехоты, дающего интервью на перегороженной баррикадами
