Раздался визг тормозов, новый взрыв гудков – второй мотоциклист тоже умудрился развернуться и теперь ехал вслед за ними. Брайсон видел в зеркало, что он постепенно нагоняет их. Хотя Ник и не мог определить марку чужого мотоцикла, но по реву двигателя можно было предположить, что он даже мощнее того «БМВ», который Ник взял напрокат в Париже, и способен развивать еще более высокую скорость.
Внезапно Брайсон ощутил резкий толчок. Чужой мотоцикл ударил их в заднее колесо и едва не столкнул с дороги. Сквозь рев мотора пробился испуганный вскрик Лейлы.
– Ты в порядке? – крикнул Брайсон.
– Да! – крикнула женщина в ответ. – Езжай скорее!
Брайсон попытался прибавить скорости, но его мотоцикл и так уже работал на пределе. Следующий удар сшиб их с обочины. Сразу за обочиной начинался широкий ровный луг – ухоженные фермерские владения, усеянные деревянными ящиками: здесь то ли заготавливали сено, то ли убирали какую-то зерновую культуру. Брайсон выровнял мотоцикл и свернул с асфальта на траву. Второй мотоцикл последовал за ним. Мотоциклист не стрелял, и Брайсон понял почему: чтобы справляться с мотоциклом, ему нужны были обе руки.
«Преследуй своего преследователя».
Это было еще одно из излюбленных изречений Теда Уоллера.
«В конечном итоге, тебе решать, кто из вас хищник, а кто – добыча. Добыча выживает, лишь став хищником».
Брайсон внезапно изменил тактику, описал по лугу круг, оставляя глубокие колеи в мягкой земле, и вышел прямо в лоб своему противнику.
Второй мотоциклист – неожиданный маневр противника явно застал его врасплох – попытался свернуть вбок, но было поздно. Брайсон врезался в него, и мотоциклиста выбросило из седла.
Брайсон резко нажал на тормоза – из-под колес полетели комья грязи – и остановился. Лейла соскочила с седла. Ник последовал ее примеру. Брошенный мотоцикл завалился набок.
Второй мотоциклист тем временем пустился наутек. Судя по всему, он явно пытался на бегу извлечь оружие. Но Лейла уже успела выхватить свой пистолет, и «беретта» трижды плюнула огнем.
Неудачливый преследователь с криком покатился по земле. Но он уже успел достать пистолет и теперь открыл ответный огонь. Цель его тем временем исчезла, и пули лишь взрыли землю. Лейла выстрелила еще раз, а за ней – Брайсон. Пуля ударила их противника в грудь.
Он опрокинулся навзничь и распластался на земле – мертвый.
Брайсон подбежал к убитому и быстро обшарил его, выискивая что-нибудь такое, что позволило бы установить его личность.
Ник вытащил из кармана покойника бумажник. Брайсона не удивило его наличие: преследователь мог сперва просто позабыть о нем, а потом ему уже некогда было избавляться от документов.
Но Брайсон не был готов воспринять то, что увидел. Это было не удивление, нет – он испытал настоящий шок, ошеломление, от которого перехватывало дыхание.
В данном случае осколки бюрократии были налицо.
Конечно, документы можно подделывать, но Брайсон без лишней скромности считал себя экспертом по распознаванию фальшивых документов. Так вот, эти фальшивыми не были. Ник внимательно рассмотрел их при ярком свете луны и повертел, проверяя, на месте ли надлежащие волокна и прочие защитные метки.
– Что это? – спросила Лейла.
Брайсон передал маленькую карточку ей. Женщина сразу же поняла, в чем дело.
– О господи! – вырвался у нее приглушенный возглас.
Их преследователь не был ни наемником, ни даже французским гражданином, находящимся на жалованье у Арно.
Это был гражданин Соединенных Штатов Америки, сотрудник парижского отделения ЦРУ.
Глава 11
Секретарша проработала в Центральном разведывательном управлении семнадцать лет, но случаи, когда кто-либо пытался обойти ее и прорваться в кабинет ее босса, Гарри Данне, она могла сосчитать по пальцам – причем пальцев одной руки вполне хватило бы. Даже в те немногочисленные разы, когда директор ЦРУ без предупреждения являлся к своему заместителю (обычно все-таки Данне сам ходил к начальнику) и дело было неотложным, директор хотя бы ждал, пока она позвонит Гарри.
Но этот человек полностью проигнорировал попытки секретарши отвлечь его, ее возмущенные протесты и предупреждения, слова о том, что мистер Данне сейчас в отъезде, и просто совершил немыслимое. Он прорвался мимо секретарши и направился прямиком в кабинет к ее боссу. Марджори хорошо знала, как следует действовать в чрезвычайных ситуациях. Она сперва нажала кнопку, вмонтированную снизу в крышку письменного стола, вызвав тем самым сотрудников безопасности, и лишь после этого лихорадочно предупредила по интеркому Данне, что этот сумасшедший все-таки проскочил, невзирая на все ее старания.
Брайсон знал, что теперь у него остаются лишь два пути отступление и очная ставка. И он избрал очную ставку – единственный вариант, дающий ему возможность побиться откровенности, вытянуть за счет неожиданности ту часть правды, которую ему не хотели открывать. Лейла настойчиво советовала Нику держаться подальше от ЦРУ, утверждая, что жизнь важнее любой информации, которую он может получить. Но у Брайсона действительно не было другого выхода. Чтобы пробиться сквозь завесу лжи, узнать в конце концов правду о Елене и о всей своей жизни, Ник должен был лично встретиться с Данне.
Лейла осталась во Франции, пытаясь по своим каналам выяснить все, что только удастся, о Жаке Арно и о том, чем он занимался в последнее время. Брайсон не стал рассказывать о Директорате – решил, что лучше ей пока этого не знать. Они попрощались в аэропорту Шарля де Голля. Лейла обняла тогда Брайсона, поцеловала – пылко, не по-дружески – и тут же, вспыхнув от смущения, отвернулась.
Гарри Данне стоял у стены из поляризованного стекла, сняв пиджак, и курил сигарету, вставленную в очень длинный мундштук из слоновой кости. Насколько было известно Брайсону, в здании штаб-квартиры ЦРУ курение было запрещено, но вряд ли кто-нибудь рискнул бы поставить это на вид Данне, заместителю директора. Когда Брайсон вошел в кабинет, Данне повернулся в его сторону. Следом за Брайсоном влетела Марджори.
– Простите, пожалуйста, мистер Данне! Я пыталась остановить этого человека, но не смогла! – выпалила секретарша. – Охранники сейчас подойдут.
Данне несколько мгновений молча разглядывал посетителя. На узком морщинистом лице застыло мрачное выражение, а воспалившиеся глаза опасно поблескивали. Брайсону пришлось хорошенько замаскироваться – изгнить свою внешность до такой степени, чтобы ввести в заблуждение следящую видеоаппаратуру. Потом Данне покачал головой и с громким кашляющим звуком выпустил струйку дыма.
– Все в порядке, Марджи. Можешь отозвать охрану. С этим приятелем я разберусь сам.
Секретарша растерянно посмотрела на босса, потом на пришельца, а затем, выпрямившись, вышла из комнаты и закрыла за собою дверь.
Седовласый Данне ступил навстречу Брайсону. Заместитель директора ЦРУ явно был взбешен.
– Все, что тут сможет сделать охрана, – это помещать мне убить вас собственными руками! – рявкнул он. – И я не уверен, что мне этого хочется! Что за игру вы затеяли, Брайсон? Вы нас за идиотов держите, что ли? Вы думаете, что мы не получаем донесения от своих агентов и информацию со спутников? Похоже, правду говорят, что не стоит верить предателю – кто предал хоть раз, будет предавать и дальше!
Данне швырнул окурок в напольную стеклянную пепельницу, стоящую у стола.
– Я понятия не имею, как вам удалось пробраться сюда, наплевав на все наши хваленые меры безопасности. Но думаю, что записи скрытых камер мне это расскажут.
