холма позади бункера. Внизу его терпеливо ожидал коренастый седоволосый человек. На нем, как и на Дудареве, было темное пальто. Шапку он тоже не носил даже в трескучий мороз.
Президент повернул голову.
— Поди скажи: вылетаем через несколько минут, Петр. Я скоро.
Полковник кивнул и, не оглядываясь, зашагал прочь. Без слов исчезать, когда того требовали обстоятельства, чтобы не видеть и не слышать, что ему не полагалось, входило в перечень его обязанностей.
Дударев взглянул на коренастого.
— Итак, Алексей, докладывай, — негромко произнес он.
Алексей Иванов, испытанный товарищ Дударева со времен КГБ, ныне возглавлял секретный отдел в преемнице КГБ, Федеральной службе безопасности, или ФСБ. В официальных списках подразделение Иванова обозначалось набором скучных слов: «специальное подразделение планирования взаимосвязей». Осведомленные же называли таинственный отдел «Тринадцатым управлением» и предпочитали не иметь с ним никаких дел.
— Мы получили сигнал. ГИДРА приступила к работе. Все идет по плану, — сообщил Иванов президенту. — Первые действующие экземпляры прекрасно справились с заданием.
Дударев кивнул.
— Хорошо. А что там с утечкой информации, из-за которой ты так переполошился?
Иванов нахмурился.
— Все... улажено. По крайней мере, так мне доложили.
— Ты в этом сомневаешься? — спросил Дударев, приподнимая бровь.
Руководитель Тринадцатого управления пожал мощными плечами.
— Причин сомневаться нет. Но, признаюсь, не нравятся мне эти игры с дистанционным управлением. Не очень надежно. — Он сдвинул брови. — Может, даже опасно.
Дударев похлопал его по плечу.
— Выше нос, Алексей, — сказал он. — Старые методы себя изжили, надо идти в ногу со временем. Децентрализация теперь — последний писк моды, правильно? — Его глаза сделались злыми и холодными. — К тому же управлять ГИДРОЙ на безопасном расстоянии и в условиях, когда от нее можно без труда откреститься, удобнее всего, разве не так?
Иванов энергично кивнул.
— Естественно.
— Тогда действуй по плану, — велел Дударев. — Расписание знаешь. Следи за нашими друзьями повнимательнее, так, на всякий случай. Но сам ни во что не вмешивайся, только при крайней необходимости. Понял?
— Да, все понял, — без особого энтузиазма ответил Иванов. — Надеюсь, твои надежды оправдаются.
Российский президент шевельнул бровью.
— Надежды? — На его губах заиграла презрительная полуулыбка. — Дорогой Алексей, я думал, ты знаешь меня лучше. Я не мечтатель — не надеюсь ни на что и ни на кого. Глупостями пусть занимаются дураки и простофили. Я верю в факты и во власть — миром правят только они.
Грузинская столица располагается в природном амфитеатре и окружена со всех сторон высокими горами. В горах — старинные крепости, полуразрушенные монастыри, густые леса. В ясный день, подобный сегодняшнему, далеко на северном горизонте вырисовываются покрытые снежными шапками, врезающиеся остриями в прозрачное небо верхушки Кавказских гор.
Сара Руссе, корреспондент «Нью-Йорк таймс», прислонилась к перилам на балконе в номере пятизвездочного тбилисского «Мариотта». В свои тридцать с небольшим, некогда шатенка, Сара была почти совсем седой. Казаться более взрослой, чем на самом деле, было ей на руку: на старших редакторов и потенциальных интервьюируемых седина производила должное впечатление. Прикрыв один глаз, Сара навела видоискатель цифрового фотоаппарата на скопище людей, заполнивших широкую аллею внизу, и принялась делать снимки.
Сначала сфотографировала крупным планом миниатюрную блондинку с розовым знаменем в руках. К флагштоку на самом верху были привязаны черные траурные ленты. Искаженное горем лицо женщины поблескивало от слез. Легким нажатием пальца Сара запечатлела многоговорящую картинку и сохранила в памяти аппарата.
Поместим на первую страницу, мелькнула в голове мысль. А рядом статью с указанием имени автора.
— Уму непостижимо, — пробормотала она, продолжая снимать.
— Что, простите? — холодно спросил стоящий рядом высокий человек с квадратным подбородком. Он возглавлял в Тбилиси дипломатическую миссию США.
— Я про народ, — пояснила Руссе, кивая на толпу внизу. Под морем розовых знамен и плакатов люди молча и медленно шли к зданию парламента. — Их, должно быть, десятки тысяч или даже больше, а на улице такой мороз. Собрались погоревать вместе. Из-за единственного больного человека. — Она покачала головой. — Я напишу потрясающую статью.
— Это трагедия, — строго произнес дипломат. — Для Грузии, для всего Кавказского региона.
Сара опустила фотоаппарат и искоса взглянула на соседа из-под длинных ресниц.
— В самом деле? Не могли бы вы высказаться пространнее... И попонятнее для читателей?
— А вы не присвоите мои мысли себе? — спокойно спросил дипломат.
Руссе покачала головой.
— Не беспокойтесь. — Она мило улыбнулась. — Назовем вас в статье «западный обозреватель- эксперт».
— Вполне справедливо, — согласился дипломат. Он вздохнул. — Видите ли, мисс Руссе, следует понимать, что президент Яшвили для своего народа — значительно больше, чем просто политик. Он стал символом демократической «розовой революции», символом мира, процветания, возможно, даже продолжения жизни в этих краях.
Он махнул рукой в сторону отдаленных гор и холмов.
— Долгие века эти земли переходили от одной вражеской империи к другой. Принадлежали персам, византийцам, туркам, монголам, наконец, русским. Даже после распада Советского Союза Грузия продолжала страдать от национальных распрей, коррупции, политической неразберихи. Когда в результате «розовой революции» Михаил Яшвили оказался у власти, он тут же взялся наводить порядок. У грузинского народа впервые за восемь сотен лет появилось достойное демократическое правительство.
— Сейчас Яшвили на волосок от смерти, — проговорила Руссе. — У него рак?
— Вероятно. — Американский дипломат с хмурым видом пожал плечами. — Никто пока ничего не знает. Говорят, врачи не могут конкретно определить, что за болезнь подкосила Яшвили. У него отказывают все жизненно важные органы, один за другим.
— А что же дальше? — задалась вопросом корреспондент. — После его смерти?
— Ничего хорошего.
Руссе продолжала расспрашивать.
— Не пожелают ли отделиться и другие местности? Как Южная Осетия и Абхазия? В результате продолжительных вооруженных столкновений в этих «автономных областях» погибли тысячи людей. И не разгорится ли более серьезная гражданская война?
Работать в зоне военных действий опасно, но служит прямой дорогой к журналистской славе. Сара Руссе всегда мечтала об известности.
— Не исключено, — ответил дипломат. — У Яшвили нет достойного продолжателя, по крайней мере такого, кому доверяли бы представители различных политических фракций и национальных групп.
