Спасибо чудесам современной техники, думала Рэнди язвительно. Благодаря спутникам мы с легким сердцем можем, не выезжая за пределы Багдада, проводить сколь угодно много таких вот бесконечных, совершенно бесполезных встреч.
Николас Кэй, тучный человек с двойным подбородком, директор Разведывательного управления в Вирджинии, немного наклонился вперед. Ему было за шестьдесят. Несколько десятков лет назад он непродолжительное время служил в ЦРУ, но вскоре оставил работу агента и перешел на более спокойную и денежную — в организацию под названием «Бандиты с кольцевой»[4] .
— Насколько я понимаю, бывший офицер «Мухабарата», которого вы взяли в плен, генерал-майор Хусейн Азиз Аль-Доури, на контакт идти не желает?
Андриссен устало кивнул.
— Правильно, сэр. Не ответил ни на один вопрос.
К разговору подключился другой человек в Лэнгли, один из замов директора.
— На мой взгляд, основное внимание следует уделить сейчас документам, которые вы обнаружили у Аль-Доури. Согласно вашему первому отчету, в них сверхсекретная программа по разработке биологического оружия, о которой до сих пор мы не имели представления. Верно?
— Верно, сэр, — ответил Андриссен, указывая на Рэнди. — Мисс Рассел может рассказать вам о документах более подробно. Аль-Доури захватили ее подчиненные. Ответственность за результаты операции лежит на ней. — Он повернул голову и тихо пробормотал Рассел на ухо: — Только спокойно, Рэнди. Не выводи боссов из себя. Помни: мы должны получить от них разрешение выйти далеко за пределы нашей зоны.
Она почти незаметно кивнула.
— Не волнуйся. Обещаю вести себя хорошо.
Андриссен улыбнулся.
— Договорились. — Он включил ее микрофон. — Пожалуйста, мисс Рассел.
— Нам удалось расшифровать и прочесть практически все документы, хранящиеся на жестком диске компьютера в кабинете Аль-Доури, — сообщила Рэнди удаленному на тысячи миль руководству. — Информацию о затевавшихся терактах мы, естественно, тут же передали Третьему корпусу и спецслужбам Ирака. Они выразили нам искреннюю благодарность.
Начальство одобрительно закивало, заулыбалось. Аль-Доури был не просто очередным приверженцем Саддама Хусейна. Он руководил группировкой суннитов, совершивших несколько террористических актов и жестоких убийств. Получив списки имен, телефонные номера, узнав местоположение тайных оружейных складов, военнослужащие США и их иракские союзники могли в два счета уничтожить группировку.
— До наиболее важной информации добрались не без труда, — продолжала Рэнди. — Она была тщательно зашифрована при помощи кодовой системы КГБ, изобретенной в конце восьмидесятых.
— Из Советского Союза коды послали друзьям-иракцам в «Мухабарат», — прокомментировал замдиректора в Лэнгли.
Рэнди кивнула.
— Да, сэр.
— И что же в этих документах интересного?
— Ссылки на сверхсекретную программу по биологическому оружию, — ответила Рэнди. — По- видимому, настолько секретную, что разрабатывалась она за пределами баасистского режима. Из документов следует, что расследование велось втайне от самого Саддама Хусейна. Отчеты о работе поступали непосредственно к генералу Аль-Доури... у него и хранились. Больше ни единый человек в «Мухабарате» о них не знал.
От изумления кое-кто из начальников негромко свистнул. Бывший иракский диктатор был уверен, что все бразды правления сосредоточены в его руках. В тридцатитрехлетний период его властвования тех кто не подчинялся его воле, и уж тем более представлял собой угрозу, безжалостно уничтожали. Глава восьмого отдела, храня в секрете от вождя столь важные разработки, играл с огнем.
— Входило ли в задачи этой программы создание оружия для массового уничтожения людей? — спросил один из старших агентов.
Рэнди покачала головой.
— Скорее всего, нет. Ее основной целью было обеспечение режима отравляющими веществами нервно-паралитического действия, особыми биотоксинами и другими ядами для убийства противников здесь, в Ираке, и по всему миру.
— Насколько масштабна эта программа? — спросил тот же человек. — Кто участвовал в разработках? Несколько ученых в небольшой лаборатории? Либо целый штат?
Рэнди пожала плечами.
— По моим предположениям, ее масштабы невелики. Во всяком случае, если говорить о лабораторных пространствах и техническом обеспечении.
— А денег в нее вкладывали много?
— Прилично, — кратко ответила Рэнди. — Примерно по нескольку десятков миллионов долларов в год-два.
Церэушники в Вирджинии округлили глаза. Даже для страны, наводненной незаконными наличными, сумма получалась громадной.
— Откуда же брались столь баснословные деньги? — спросил с мрачным видом замдиректора. — Из махинаций, провернутых в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие»?
— Нет, сэр, — спокойно возразила Рэнди. — Средства, по всей вероятности, поступали из разных точек земли на анонимные банковские счета. Около миллиона осели в кармане Аль-Доури, остальные, судя по всему, ушли на оборудование, материалы и оплату чьего-то труда.
Николас Кэй нахмурил брови.
— По-моему, не стоит уделять этому вопросу так много внимания, — сварливо произнес он. — Одной незаконной иракской программой больше, одной меньше — какая разница?
Рэнди мило улыбнулась.
— Разница в том, что в разработку именно этой программы вкладывали деньги вовсе не иракцы.
На несколько мгновений воцарилась тишина.
— Расскажите поподробнее, — попросил Кэй, придя наконец в себя.
— Записи Аль-Доури обрывочные и неполные. Но ясно свидетельствуют о том, что все вовлеченные в работу исследователи были, цитирую: иностранцами. Конец цитаты.
— Где же эти иностранные исследователи теперь? — удивленно спросил директор ЦРУ.
— Давно разбежались, — сообщила Рэнди. — В отдельных документах говорится, что они собрали оборудование и еще до вступления в Ирак наших войск уехали. Возможно, через Сирию.
— Если я правильно понимаю, мисс Рассел, — осторожно проговорил замдиректора, — вы намекаете на то, что, разрабатывая биологическое оружие, кто-то просто-напросто прикрывался Ираком?
Рэнди кивнула.
— Да, правильно. — Она криво улыбнулась. — Это ведь проще всего: повесить свое преступление на того, кто и так по уши в грехах и уже попался.
— Кого-нибудь конкретно вы подозреваете?
— На основании материалов, полученных из компьютера Аль-Доури? — Рэнди пожала плечами. — Нет. Если он и знал имена тех людей, что платили ему за возможность размешать лабораторию в его организации, то хранил их в голове. Но у меня есть подозрение, что они не были ему известны и не имели для него значения.
— Итак, все, что у нас есть, — одни догадки, — недовольно заметил Кэй.
— Не совсем так, сэр, — ответила Рэнди, с трудом сохраняя спокойствие. За глаза директора ЦРУ по всему Управлению называли «Доктор Нет» за присущий ему пессимизм и за то, что он неизменно отклонял любое предложение, сопряженное с риском или противоречащее общепринятым порядкам.
