Ню даже не посмотрел на него и заговорил, обращаясь ко всем присутствующим:
— По всей видимости, наш коллега Вэй хотел бы переложить ответственность на тех людей, которым труднее всего защитить себя.
— Протестую! — воскликнул Вэй.
Генеральный секретарь велел ему умолкнуть.
— Если у вас есть объяснения, Цзяньсин, мы слушаем.
— Есть, — негромко сказал Ню. — Простое объяснение, которое базируется на нескольких факторах. Слабохарактерный бизнесмен, алчность, которую неизменно вызывает экономика свободного рынка, заговор нескольких западных корпораций, а также коррумпированность и самонадеянность одного из членов Постоянного комитета.
Как только Филин произнес последние слова, в зале воцарилась напряженная тишина. Потом раздались гневные протестующие крики, вопросы, обращенные к самому Ню.
Лицо Вэй Гаофаня исказила гримаса ярости:
— Ваше высказывание граничит с изменой, Цзяньсин! Я ставлю на голосование вопрос о доверии!
— Кого из нас вы обвиняете? — требовательно осведомился Ши Цзинну.
— Это немыслимо! — воскликнул кто-то из молодых членов комитета.
— Но, может быть, Цзяньсин сумеет подтвердить свои обвинения? — невозмутимо произнес генеральный секретарь.
В зале мгновенно установилась тишина. Все обратились в слух.
— Не верю своим ушам, — пробормотал кто-то.
— Уж поверьте, — проронил генерал Чу, перекатывая в тонких губах незажженную сигару.
Ню оттолкнулся от стола, подошел к двери, открыл ее и сделал приглашающий жест.
В зал вошел майор Пэн в форме Народно-освободительной армии. Ню подвел тучного контрразведчика к столу и остановился рядом с ним.
— Майор, будьте добры, доложите о своем расследовании.
Мягким бесстрастным голосом майор рассказал о том, как «Донк и Ла Пьер» обратился к Ю Юнфу с предложением о перевозке контрабанды, о том, как в дело вмешались Ли Аожун и Вэй Гаофань и, наконец, как Джон Смит добыл последнюю копию грузовой декларации и передал ее лично ему, Пэну, а затем он сам факсом отправил документ из Дацу в Постоянный комитет.
Неподвижное лицо Гаофаня побледнело. Все же он проворчал:
— Если не ошибаюсь, после трагической кончины Ли Аожуна, произошедшей час назад, в живых не осталось ни одного из тех людей, о которых упоминал майор. Кроме меня, разумеется. Но я категорически отрицаю...
Пэн пристально смотрел на Вэя:
— Некоторые из этих людей уцелели. Ли Коню жива... хотя и потеряла отца и мужа. Уцелели многие наемники Фэн Дуня. Жив капитан пехоты, а также ваш друг генерал, который отправил его на помощь Фэн Дуню. Все они уже дали мне официальные показания.
Несколько мгновений Вэй не шевелился. Его лицо обмякло, но он по-прежнему стискивал зубы.
— Ню Цзяньсин вынудил их солгать!
— Нет, — задумчиво произнес генеральный секретарь, глядя на Вэя так, словно впервые его видел. — В этом зале присутствует только один лжец.
Внезапно на лицо Вэя вернулась краска.
— Ню Цзяньсин и генеральный секретарь губят Китай, — объявил он коллегам. — Деяния Ю Юнфу — это симптом болезни, которой они заразили Народную Республику. Своим поступком я хотел обратить ваше внимание и внимание партии на то, что происходит с Революцией наших отцов. С революцией Мао Цзэдуна, Чжоу Эньлая, Чу Тэ, Дэн Сяопина. Я не уйду в отставку. Я покину это помещение вместе с теми, кто со мной согласен, и тогда мы увидим, кого поддерживает партия!
Он поднял свое массивное тело на тонких ногах и зашагал к двери. Несколько мгновений он выжидал там, стоя спиной к коллегам. Никто не последовал за ним.
Генеральный секретарь вздохнул.
— Завтра я соберу заседание Центрального комитета и Политбюро. Вас освободят от всех постов, лишат наград и привилегий. Вас исключат из партии, Вэй Гаофань.
— Разве что вы последуете совету, который дал своему зятю Ли Аожун, — сказал Ню Цзяньсин. — Но вы должны действовать незамедлительно.
— Подумайте о своей семье, — добавил генеральный секретарь, но в его голосе не было надежды.
Вэй молча стоял в дверях. Наконец он кивнул и вышел.
Четыре часа спустя после того, как на борту «Эмпресс» были обнаружены и уничтожены незаконные химикаты, Чарли Оурей пригласил к Кастилье вице-президента Брэндона Эрикссона. Потом он распорядился готовить президентский лайнер к полету на Западное побережье, ответил на звонок By Баньтиаго, только что вернувшегося в китайское посольство на Коннектикут-авеню, и спустился в Ситуационную комнату к президенту, который беседовал по телефону с женой.
— Чертовски удачная развязка, Касси, — говорил Кастилья. Увидев, что Оурей просунул голову в дверь, он жестом велел ему войти. — Ты сможешь приехать, милая? Мне очень жаль, что тебе придется отменить обед в Оксаке... да, я знаю, ты рада не меньше меня. А дети? Прекрасно! Великолепно! Жду встречи. — Он повесил трубку, лучась улыбкой.
Дождавшись, когда президент вновь повернулся к нему, Чарльз сказал:
— Господин президент, звонил посол. Он хотел официально поблагодарить вас и передал вам послание от Ню Цзяньсина.
— Замечательно. Что говорится в послании?
— Ню передает вам приветствие и выражает надежду, что ваше здоровье продолжает оставаться непоколебимым.
Президент расхохотался.
— В чем дело? — спросил Оурей и озадаченно воззрился на Кастилью, который рассмеялся еще громче. Оурей заулыбался, потом, еще раз вспомнив слова Цзяньсина, фыркнул и засмеялся сам, хлопая себя по бокам. Жизнерадостный хохот наполнил звукоизолированное помещение, разгоняя мрачные тени минувшей недели.
— О, господи. — Президент вытер глаза.
— Да, забавно, — согласился Оурей.
— Вот что требовалось нам все это время — непоколебимость. Однако в устах китайца эта фраза означает доверие.
— Уверенность и надежду на будущее, — добавил Оурей.
— Именно так. — Лицо Кастильи посерьезнело. Он вернулся мыслями к следующей задаче. — Тебе будет нелишним узнать, что Департамент юстиции готов выдвинуть обвинения против Джаспера Котта. Это будет очень громкий скандал.
— Замять его не удастся.
— Ни в коем случае, Чарли. Поступить так было бы ошибкой. — Кастилье предстояло уладить еще одно дело. Он вздохнул, собираясь с силами. — Вице-президент уже в пути?
— Более того, он уже здесь. — Брэндон Эрикссон вошел в Ситуационную комнату с широкой улыбкой на лице. Секретарь в военной форме закрыл за его спиной дверь. Как всегда, иссиня-черные волосы вице- президента были уложены в безупречную прическу, худощавое тело облегал сшитый на заказ костюм- тройка. По своему обыкновению он излучал обаяние и энергию.
— Поздравляю вас, господин президент. Вы продемонстрировали высочайшее политическое искусство.
