имя хозяина.
— Если Вейзель знает, узнаешь и ты. Я позвоню тебе из Цюриха, Джон.
— Хорошо. Кстати, нет ли у тебя под рукой магнитофона? У меня есть одна запись, которая может пригодиться...
Вернувшись в гостиную, Смит сообщил Клейну о том, что Хауэлл отправляется в Цюрих.
— Что слышно о “линкольне”, сэр?
Клейн покачал головой.
— Как только ты позвонил мне и сказал, что Берия у тебя, я связался со своим агентом в полицейском управлении округа Колумбия. Он объявил автомобиль в розыск якобы потому, что тот сбил пешехода и скрылся с места происшествия. До сих пор никаких данных не поступало. И о водителе тоже. — Он помолчал. — Сначала я подумал, что наличие на номерном знаке таблички “НАСА” имеет какое-то логичное объяснение, но теперь...
— Трелор работал в НАСА, — сказал Смит. — То, что автомобиль встречал его в аэропорту, совершенно естественно. Он не ждал слежки или погони.
— Но потом тот же автомобиль следил за
Смит пристально посмотрел на Клейна. Он знал, что тот живет в мире, в котором секретами делятся только в случае крайней нужды. Только что шеф “Прикрытия-1” признался, что у него есть источники в самом сердце НАСА.
— Меган Ольсон, — произнес Смит. — Накануне старта об этом могла сообщить только она. Вам следовало поставить меня в известность, сэр.
— Я не видел нужды рассказывать тебе о Меган, — возразил Клейн. — По тем же причинам она не знала о тебе.
— Зачем же вы рассказываете теперь?
— Потому что у нас до сих пор нет никаких сведений о пропавшей оспе. Я полагал, что она находится в округе Колумбия, потому что Трелор прилетел именно туда.
— Верно. Из Лондона он мог отправиться куда угодно.
— Теперь я подозреваю, что между Трелором и Ридом существовала какая-то связь.
— Именно для этого Меган включили в экипаж? Чтобы она следила за Ридом? — требовательным тоном осведомился Смит.
— Быть может, ты знаешь о Риде что-либо, что могло бы указывать на его причастность?
Смит покачал головой.
— Я не настолько близко знаком с Ридом. Но в ИИЗА он пользовался безупречной репутацией. Если хотите, я попытаюсь поворошить его прошлое.
— Нет времени, — ответил Клейн. — Ты нужен мне для другого дела. Если мы не разгадаем эту загадку, у нас будет сколько угодно возможностей проверить Рида когда корабль вернется на Землю. — Клейн взял со стола две папки. — Это досье на тех солдат, с которыми Хауэлл столкнулся в Палермо.
— Уж очень они тонкие, — сказал Смит.
— Ты тоже заметил? Из них изъяты многие сведения — сроки и места прохождения службы, выполненные задания, этапы карьеры. А номер телефона, который назвал Николс, попросту не существует.
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Официально он не зарегистрирован. Я не стал докапываться до сути, потому что не знал, с чем мы имеем дело. Но мы обязаны выяснить, куда ведет армейский след. Ты займешься именно тем, чем занимался в Хьюстоне, — дернешь за нити и посмотришь, какой паук выползет.
Через три часа после вылета из Венеции Питер Хауэлл снял номер в отеле “Долдер-Гранд”.
— Нет ли для меня сообщений? — спросил он у портье.
Портье подал ему конверт из толстой веленевой бумаги. Вскрыв его, Хауэлл обнаружил пахнущий духами лист с напечатанным адресом. Хотя сообщение не было подписано, Хауэлл сразу понял, что его отправила некая знатная престарелая дама, которая занималась шпионажем со времен Второй мировой войны.
Хауэлл подумал, что было бы нелишне выяснить, каким образом Вейзель может позволить себе ужинать в “Лебедином озере” на жалованье банкира.
Переодевшись в деловой костюм, Хауэлл отправился на такси в финансовый район города. Уже пробило восемь вечера, и район практически вымер, если не считать нескольких ярко освещенных витрин. На одной из них красовался золотой лебедь, плывущий над входной дверью.
Интерьер “Лебединого озера” оказался именно таким, каким его представлял Хауэлл: фешенебельный кабачок с лепными потолками и тяжелой мебелью. Официанты носили черные галстуки, массивное столовое серебро было начищено до блеска, а метрдотель, казалось, был искренне изумлен тем, что этот турист решил, будто бы может отобедать в его заведении, не заказав столик заранее.
— Я гость герра Вейзеля, — сказал ему Хауэлл.
— Ах, герр Вейзель... Вы пришли слишком рано, сэр. Столик герра Вейзеля будет готов к девяти часам. Будьте любезны, подождите в вестибюле или, если вам будет удобнее, в баре. Я сообщу ему о вас.
Хауэлл вышел в вестибюль, и уже через несколько минут у него завязалась оживленная беседа с юной леди, вечернее платье которой с трудом сдерживало напор пышных прелестей. Тем не менее он заметил, как метрдотель говорит что-то официанту, указывая в его сторону.
— Мы знакомы?
Хауэлл оглянулся через плечо и увидел высокого худощавого мужчину с прилизанными волосами и такими темными глазами, что они казались черными. Хауэлл решил, что ему под сорок, что он тратит на портного и визажиста целое состояние и взирает на окружающий мир с нескрываемым презрением.
— Питер Хауэлл, — представился он. — Англичанин...
— Вы ведете дела с банком Оффенбаха?
— Я веду дела с
Вейзель быстро заморгал:
— Тут какая-то ошибка. Я впервые слышу ваше имя.
— Но ты слышал об Иване Берии, не так ли, старина? — Хауэлл приблизился к Вейзелю, положил ладонь на его руку чуть выше локтя и придавил пальцем нерв. Губы Вейзеля энергично задвигались. — В тихом уголке нас ждет уютный столик. Почему бы нам не выпить?
Хауэлл усадил банкира на скамью и сел рядом, отрезав ему путь к бегству.
— Вам это не сойдет с рук! — выдохнул Вейзель, потирая локоть. — Наши законы...
— Я пришел не для того, чтобы обсуждать ваши законы, — перебил Хауэлл. — Нас интересует один из ваших клиентов.
— Я не вправе разглашать конфиденциальные сведения!
— Но имя Берии заставило тебя встревожиться, не так ли? Вы обслуживаете его счет. Мне не нужны эти деньги. Мы лишь хотим знать, откуда он их получает.
Вейзель повернул голову, всматриваясь в толпу, которая собиралась у стойки бара. Он пытался поймать взгляд метрдотеля.
— Ничего не получится, — сказал ему Хауэлл. — Я дал метру денег, чтобы он не беспокоил нас.
— Вы преступник! — заявил Вейзель. — Вы удерживаете меня вопреки моей воле. Даже если я выполню ваши требования, вам не удастся скрыться от...
Хауэлл положил на стол маленький магнитофон и, подключив к нему наушники, протянул их Вейзелю:
— Слушай.
Банкир подчинился, и секунду спустя его глаза изумленно расширились. Сорвав с головы наушники, он бросил их на стол. Хауэлл подивился прозорливости Смита, который записал на кассету ту часть допроса
