едва ли для кошки хватит!
— Бедняга вы, бедняга, — покачала она головой. — А ко всему прочему еще и обгорели! В то время как я тут в «Улиссе» купаюсь в роскоши. Не желаете ли взглянуть на мои апартаменты?
ЕЩЕ БЫ! подумал Трэйс.
— Спасибо за приглашение, — отозвался он. — А если у вас найдется лед, то в свою очередь могу предложить вам угощение. — Он продемонстрировал ей бутылку виски.
Амира кивнула.
— Льда у меня полно. О'кей. — Она встала и накинула легкую рубашку. —
Можете понести мой зонтик.
‘’Купаюсь в роскоши’’, сказала она, и вскоре Трэйс убедился, что это не преувеличение. Дворик выглядел как самый настоящий сад, заросший виноградом и бугенвилией, с цветами в греческих вазах вдоль стен. На дорожках и площадках черными и белыми плитками были выложены осьминоги, дельфины, рыбы, юноши и девушки. «Апартаменты» Амиры на деле оказались одной большой комнатой с высоким потолком, но устроенной таким образом, чтобы служить одновременно тремя разными помещениями. Деревянная лестница у боковой стены вела на открытую галерею под самым потолком. В задней части комнаты за широкой — от стены до стены — аркой скрывался небольшой туалет и душевая. Под лестницей за красивым занавесом Трэйс заметил небольшую кухоньку с портативной плитой на три конфорки, фаянсовой раковиной, несколькими шкафчиками и столиками из лакированного дерева и небольшим холодильником. В дальней стене была сделана глубокая ниша, где располагалась постель с кучей подушек. Свет проникал в комнату через три высокие окна и через несколько небольших окошек, выходивших в сад.
Одним словом, здесь было просто восхитительно.
— Даже не подозревал, что существуют такие места, — с нескрываемым восхищением заметил Трэйс, оглядываясь вокруг. — Думаю, не стоит спрашивать, во сколько это вам обошлось. Да и какая разница! Все равно такая красота стоит любых денег!
— Лед в холодильнике, — сказала она. — Вы пока приготовьте напитки, а я пойду приму душ. Иначе, когда вы будете меня целовать, я покажусь вам соленой на вкус. Вы ведь наверняка снова захотите меня поцеловать, да?
Трэйс к этому времени уже успел скрыться на кухне. Он хотел что-то ответить и даже высунулся было из-за занавески, но Амира уже скрылась за аркой — скорее всего, ушла в душевую. На лакированном сосновом полу валялся ее купальник — две крошечные тряпочки.
— А мне показалось, что тогда — в первый раз — вы ничего не заметили, — громко крикнул он и, за мгновение до того, как послышался звук льющейся воды, услышал ее веселый звонкий смех.
— Еще как заметила, — донесся до него ее, чуть задыхающийся и слегка подрагивающий от ледяной жгучей воды голос. — Просто тогда я решила, что заводить летний роман, пожалуй, немного рановато, вот и все.
И тут Трэйс почувствовал прозвучавшее в ее голосе приглашение. Для большинства женщин даже само то, что они позвали его сюда, уже означало своеобразный сигнал, не говоря уже о том, чтобы раздеваться догола и принимать душ в его присутствии, но только не с Амирой. Нет, приглашение последовало только сейчас — всего секунду назад. Оно выразилось в том неопределенном , что проносится со скоростью света между мужчиной и женщиной, которые уже ЗНАЮТ. Но тем не менее, приглашение было еще довольно неопределенным — теперь все зависело от его реакции. От того КАК он на него отреагирует. И конечно же, самым глупым с его стороны было бы сейчас повести себя подобно застенчивому школьнику.
— Немного рановато? — переспросил он. — А теперь?
Она ничего не ответила и он понял, что был прав. Но все же Трэйсу казалось, будто это не он, а кто-то другой стаскивает шорты, футболку и, раздевшись догола, направляется в душевую.
Она стояла там, беззвучно смеясь над ним из-под струи воды, которая лилась ей на голову и падала вниз, как бы окутывая ее прозрачной стеклянной пеленой.
И этот ее смех полностью подтверждал его мысли. Он с удовольствием окинул Амиру взглядом. У нее были абсолютно совершенной формы груди с большими сосками, походившие на спелые фрукты. В треугольнике густых кудрявых волос на лобке серебрились капельки воды. Она подняла руки над головой и чем-то вдруг напомнила Трэйсу Джилли, но только на миг.
Он шагнул к ней под душ и от ледяной воды у него тут же перехватило дыхание. Она обняла его за талию, развернула к себе спиной и на какое-то кратчайшее мгновение прижалась к нему всем телом, а затем, когда вода начала теплеть, принялась намыливать ему спину от шеи до ягодиц.
— Теперь? — переспросила она. — И теперь ты оказался здесь все на те же два часа раньше, чем я ожидала.
На мгновение он почувствовал, как ее груди снова прижались к его спине — ощутил прокатившиеся по всему телу волны удовольствия, всю ее, плотно прильнувшую к нему — и тут она вышла из-под душа, вытащила откуда-то полотенце и обернула его вокруг себя.
— Како… ? — воскликнул оставшийся под душем в одиночестве Трэйс, выплевывая попадавшую в рот теплую воду. Он понял: Амира почему-то передумала, хотя в то же время и знал, что все сделал правильно. — Амира, сейчас мне меньше всего хочется, чтобы надо мной издевались, — закончил он.
Она вытерла голову, закусила губу и отвернулась.
— Я знаю, — ответила она. А затем продолжала с какой-то отчаянной решимостью: — Но если мы займемся любовью сейчас, то проведем остаток дня, вечер и ночь в постели — это понятно. Ты не думай, Чарли Трэйс, я очень хочу тебя — но просто в более подходящее время. Понимаешь, я ведь совсем тебя не знаю, согласись? Ну… или недостаточно хорошо знаю. А как бы ты сам назвал девушку, которая сразу же бросается в постель с почти незнакомым ей человеком?
— Отважная? — предложил свой вариант ответа Трэйс. Амира протянула ему второе полотенце, и он наконец вылез из-под душа. Если она и обратила внимание на его ногу, то ничем не дала этого понять.
— Нет. — Она потрясла головой. — Я серьезно. Ты бы назвал такую девушку «шлюхой». Но ведь мы с тобой сейчас находимся на одном из островов, которые называются островами романтической любви. Поэтому я предлагаю не смешивать две эти вещи.
Разочарование сделало Трэйса дерзким, даже язвительным.
— Как раз то, что я и сам собирался предложить, — буркнул он. Затем взял себя в руки, не слишком искренне подмигнул и закусил губу. — Извини, просто игра слов, — сказал он. — Так сказать, «double entendre» — двусмысленность, причем кажется довольно неудачная.
— Я тебя огорчила, — заметила она. — Конечно, ничего удивительного. Но если ты не хочешь даже меня выслушать — как, по-моему, должны развиваться наши отношения…
— Ну что ты! — отозвался Трэйс. — Конечно, отчего бы не послушать. — Он начал вытираться.
— Давай сделаем так: ты возвращаешься в Амупи, переодеваешься к ужину, как сделал бы это в Лондоне. Затем, около восьми вечера возвращаешься сюда и «ведешь меня в город». Или туда, что здесь называется городом. Там ты угощаешь меня ужином и вином и пытаешься убедить в искренности своей… короче того, что ты ко мне испытываешь. Если в заведении будет еще и музыка, то мы можем посидеть в тенечке, полюбоваться на танцующих, попивая экзотические напитки, и дать возможность ночи подкрасться к нам вплотную. А после этого, если искра к тому времени все же не угаснет, если мы поймем, что подходим друг другу — что мы «влюблены», пусть даже и очень ненадолго — возвращаемся сюда и … пусть дальше события идут своим чередом. Ну, как тебе мой план?
Трэйс кивнул.
— Как далекое журчание родника в пустыне, — сказал он. — Звучит многообещающе — но ведь родник запросто может пересохнуть до того, как ты успеешь до него добраться.
— Только если мы почувствуем, что на самом деле совершенно равнодушны друг к другу, — резонно заметила она. — В таком случае это было бы просто неправильно — просто удовлетворением похоти. Примитивным животным сексом.
ВОТ КАК? подумал Трэйс. ПОХОЖЕ, ДОРОГУША, ТЫ ЗАБЫЛА, ЧТО ПОРОЙ И ПРИМИТИВНЫЙ
