Да и почему должен был ехать Тэйлор? Если у Цирка есть курьеры в Финляндии, почему не использовать их прежде всего? Зачем посылать бедного Тэйлора? Даже сейчас Форин Офис может все уладить, я уверена. Леклерк просто не дает им возможности: он хочет послать вас.
– Вам не понять, – резко сказал Эйвери.
– И еще одно, – сказала она, когда он уже выходил, – почему Эйдриан Холдейн вас так ненавидит?
Он зашел к бухгалтеру, потом взял такси до Цирка. Леклерк сказал, что за такси можно будет получить компенсацию. Он злился, что Сара пыталась дозвониться ему в такое напряженное время. Он просил ее никогда не звонить ему в Департамент. Леклерк сказал, это небезопасно.
* * *
– Что вы изучали в Оксфорде? Ведь вы учились в Оксфорде? – спросил Смайли и угостил его сильно помятой сигаретой из пачки на десять штук.
– Иностранные языки. – Эйвери ощупал карманы в поисках спичек. – Немецкий и итальянский. – Смайли ничего не сказал, тогда он добавил:
– В основном немецкий.
Смайли был небольшого роста, рассеянного вида человек с пухлыми пальцами, в облике его было что-то скользкое, ерзающее, будто он страдал от какого-то неудобства. Чего угодно ожидал Эйвери, только не этого.
– Так, так, – произнес Смайли как бы про себя и себе же кивнул головой. – Как я понимаю, речь идет о курьере в Хельсинки. Вы хотите передать ему пленку. Учебная операция.
– Да.
– Очень необычная просьба. Вы уверены… Вы знаете, какого пленка размера?
– Нет.
Долгая пауза.
– Такие вещи желательно знать, – мягко сказал Смайли, – чтобы курьер мог ее спрятать, если понадобится.
– Виноват.
– Ладно, не важно.
Эйвери вспомнился Оксфорд, как он читал свои эссе профессору.
– Пожалуй, – задумчиво проговорил Смайли, – я вам скажу одну вещь. Я уверен, Контроль уже дал знать об этом Леклерку. Мы готовы оказать вам любую помощь – любую. Было время, – размышлял он вслух с тем обычным для него неопределенным выражением лица, как если бы он не видел своего собеседника, – когда наши департаменты конкурировали. Я всегда считал это очень нездоровым. И все-таки хотелось бы знать, можете вы рассказать мне чуть-чуть, ну чуть-чуть… Контроль так хотел помочь. Очень не хочется сделать ошибку по неведению.
– Это учебное мероприятие. Но все серьезно. Я сам мало что знаю.
– Мы хотим помочь, – спокойно повторил Смайли. – Какая страна – ваш объект, ваш условный объект?
– Не знаю. Моя роль очень маленькая. Мероприятие учебное.
– Но если учебное, почему все так секретно?
– Хорошо, Германия, – сказал Эйвери.
– Благодарю вас.
Казалось, Смайли смутился. Он поглядел па свои сложенные на столе руки и спросил Эйвери, идет ли еще дождь. Эйвери сказал – похоже, что да.
– Мне грустно было услышать про Тэйлора, – сказал он.
Эйвери сказал:
– Да, он был хороший человек.
– Вы знаете, в какое время получите пленку? Сегодня вечером? Завтра? Леклерк думал, сегодня вечером, как я понял.
– Не знаю. Посмотрим, как пойдет дело. Просто не могу сейчас сказать.
– Конечно.
Последовала необъяснимо долгая пауза. Он как старик, подумал Эйвери, он забывает, что не один.
– Конечно, тут столько непредвиденного. Вы раньше делали что-нибудь похожее?
– Раз или два.
Опять Смайли ничего не сказал и, казалось, не замечал образовавшейся паузы.
– Как там все на Блэкфрайерз Роуд? Холдейна вообще вы знаете? – спросил Смайли. Он не ждал ответа.
– Он теперь в исследовательском отделе.
– Конечно. Хорошая голова. У людей из вашего исследовательского хорошая репутация, как вам известно. Мы сами не раз к ним обращались. С Холдейном мы учились в Оксфорде в одно время. Потом во время войны вместе работали какое-то время. У него отличное классическое образование. Мы хотели его взять к нам после войны; кажется, врачей смущали его легкие.
– Я не слышал.
– Не слышали? – Он комично приподнял брови. – В Хельсинки есть гостиница под названием «Принц Датский». Напротив главного вокзала. Случайно, не знаете?
– Нет, я никогда не бывал в Хельсинки.
– Вот как? – Смайли пристально смотрел на него с озабоченным видом. – Очень странная история. Тэйлор ваш – тоже участвовал в учебном мероприятии?
– Не знаю. Но гостиницу я найду, – сказал Эйвери, начиная терять терпение.
– Вы войдете в дверь, там в вестибюле продают журналы и открытки. Вход там один только. – Он мог говорить о соседнем доме. – И цветы. По-моему, лучше всего, если вы придете туда, когда у вас будет пленка. Скажете цветочнице, чтобы послали дюжину красных роз миссис Эйвери в отель «Империал» в Торки. Пожалуй, хватит полдюжины. Не будем бросаться деньгами. Цветы там дорогие. Вы поедете под вашим собственным именем?
– Да.
– Есть на то какая особая причина? Я не хочу быть любопытным, – добавил он торопливо, – но жизнь так коротка… особенно при нашей работе.
– Насколько я понимаю, требуется время, чтобы сделать фальшивый паспорт. А Форин Офис…
Не надо было отвечать. Надо было посоветовать ему заниматься своими делами.
– Очень жаль, – сказал Смайли и нахмурился, как если бы позволил себе бестактность. – Вы всегда можете обратиться к нам. За паспортом. – Это была только вежливость. – Просто пошлите цветы. Выходя из гостиницы, сверьте ваши часы с настенными в холле. Через полчаса возвращайтесь к главному входу. Таксист узнает вас и откроет дверцу машины. Садитесь, сделайте круг, передайте ему пленку. Да, и пожалуйста, заплатите ему. Ровно сколько полагается. Мелкие детали так легко забываются. Значит, учебное мероприятие – какого же рода?
– А если я пленку не достану?
– Тогда ничего не делайте. Не подходите близко к гостинице. Не ездите в Хельсинки. Забудьте обо всем.
У Эйвери мелькнула мысль, что его инструкции были удивительно ясные.
– Когда вы изучали немецкий, вы, случайно, не касались литературы семнадцатого века? – с надеждой спросил Смайли, когда Эйвери собрался уходить. – Грифиус, Лоэшптейн; такие имена вам известны?
– Это был специальный предмет. Боюсь, что нет.
– Специальный, – пробормотал Смайли. – Какое глупое слово. Просто они выходят за рамки общего курса; какое неуместное слово.
Когда они подошли к двери, он сказал:
– У вас есть какой-нибудь портфель?
