этом.
– Контроль к нам очень хорошо относится, – признался Леклерк. Он немного опьянел. – Иногда это ставит меня в тупик.
Глава 12
Через два дня в Оксфорд приехал Лейзер. Они с нетерпением ждали на перроне, Холдейн пытался разглядеть его в торопливой толпе пассажиров. И все-таки первым его увидел Эйвери – неподвижная фигура в пальто из верблюжьей шерсти в окне опустевшего купе.
– Это он? – спросил Эйвери.
– Он приехал первым классом. Значит, доплатил разницу из собственного кармана, – сказал Холдейн так, будто Лейзер сделал нечто возмутительное.
Лейзер опустил стекло и вручил им два чемодана из свиной кожи ядовито-желтого цвета. Они наскоро поздоровались и, не таясь, пожали друг другу руки. Эйвери хотел было взять у него багаж, чтобы донести до такси, но Лейзер отказался от помощи и сам понес вещи. Он шел немного позади, расправив плечи и всматриваясь в толпу, точно побаивался ее. Его длинные волосы колыхались при каждом шаге.
Не спускавший с него глаз Эйвери вдруг встревожился.
Перед ним был человек – не призрак. Сильный, способный принимать самостоятельные решения, но отныне подчиняющийся их власти. Теперь он пойдет туда, куда они скажут. Он завербован; и манера двигаться у него уже была озабоченно-торопливой, как у рядового-новобранца. И все же, думал Эйвери, невозможно объяснить согласие Лейзера какой-то одной причиной. Хотя Эйвери и недавно поступил в Департамент, он уже мог распознать, как действует внутренний механизм этого ведомства, уже видел операции, у которых не было ни осязаемого начала, ни осязаемого конца и которые составляли лишь звенья какой-то бесконечной цепи. Так череда бесплодных ухаживаний порою выглядит как насыщенная любовью жизнь. Но, глядя на этого полного жизни человека, вразвалку шагавшего рядом, он чувствовал, что если раньше в Департаменте лишь невинно забавлялись бесплотными идеями, то теперь имели дело с реальным человеческим существом.
Они забрались в такси, Лейзер влез последним, он настоял на этом. Приближался вечер. На фоне свинцово-синего неба деревья казались плоскими. Уродливые столбы дыма поднимались над крышами Оксфорда. Фасады небольших солидных домов были расписаны в духе старинных легенд, на вкус владельцев. Один дом, словно замок, венчали башенки, другой украшали резные решетки пагоды, между ними виднелись араукарии, кое-где было развешено для сушки белье. Дома скромно расположились внутри своих собственных садиков. Окна были зашторены; из-под тяжелых занавесей выглядывали кружева, как из-под платья нижняя юбка. Улица напоминала, плохую акварель: темные краски были слишком густыми, небо в сумерках – грязно-серым.
Они вышли из такси на углу. Пахло гнилой листвой. В округе не слышно было детских голосов. Они подошли к воротам. Не отрывая взгляда от дома, Лейзер поставил чемоданы на землю.
– Хорошее место, – искренне сказал он и взглянул на Эйвери, – кто выбирал?
– Я, – ответил тот.
– Прекрасно. – Он похлопал его по плечу н прибавил:
– Вы не ошиблись.
Эйвери было приятно, он улыбнулся и открыл ворота. Лейзер опять настоял на том, чтобы другие прошли вперед. Они поднялись наверх и показали Лейзеру его комнату. Он все еще держал в руках свои чемоданы.
– Разберу вещи потом, – сказал он. – Я люблю это делать аккуратно.
Он бродил по дому, оглядывая все критически, брал в руки различные предметы, точно собирался все купить.
– Хорошее место, – повторил он наконец, – мне здесь нравится.
– Я рад, – сказал Холдейн так, будто ему было наплевать.
Эйвери поднялся с Лейзером в его комнату, чтобы помочь ему, если понадобится.
– Как вас звать? – спросил Лейзер. С Эйвери он чувствовал себя более непринужденно и был с ним проще.
– Джон.
Они опять пожали друг другу руки.
– Ну, здравствуйте, Джон. Рад с вами познакомиться. Сколько вам?
– Тридцать четыре, – соврал он.
Лейзер подмигнул:
– Боже, где мои тридцать четыре? Таким делом вам уже приходилось заниматься?
– Вот только на прошлой неделе вернулся с задания.
– Ну и как, обошлось?
– Прекрасно.
– Вот молодчина. А где ваша комната?
Эйвери показал.
– Расскажите, какие здесь порядки.
– Что вы имеете в виду?
– Кто у нас старший?
– Капитан Хокинс.
– А кроме него?
– В общем, пока никого. Я буду под рукой.
– Все время?
– Да.
Лейзер принялся распаковывать вещи. Эйвери смотрел. Он вынул щетки с кожаными ручками, лосьон для волос, целую батарею флаконов с мужской косметикой, электробритву последней модели и галстуки, одни клетчатые, другие шелковые – под цвет к его дорогим рубашкам. Эйвери спустился вниз, где его уже ждал Холдейн. Он улыбнулся, когда Эйвери вошел:
– Ну?
Эйвери выразительно пожал плечами. Он был возбужден и озабочен.
– Что вы о нем думаете? – спросил он.
– Я с ним едва знаком, – сухо сказал Холдейн. Ему нельзя было отказать в умении заканчивать любой разговор. – Я хочу, чтобы вы постоянно были с ним. Гуляйте вместе, тренируйтесь в стрельбе; если надо, пейте. Он не должен оставаться один.
– А если он захочет уехать отдохнуть?
– Мы что-нибудь придумаем. Пока делайте то, что я говорю. Вы почувствуете, что ему нравится ваше общество. Он страшно одинок. Запомните, он англичанин. Стопроцентный британец. Еще одно, очень важный момент: пусть он считает, что Департамент с войны не изменился. Мы ни на йоту не изменились: вы должны сделать все, чтобы он продолжал в это верить, хотя, – без тени улыбки продолжал он, – хотя вам, молодой человек, пока трудно увидеть разницу.
* * *
На следующее утро они приступили к делу. После завтрака все собрались в гостиной, где к ним обратился Холдейн.
Курс подготовки будет состоять из двух частей, по две недели каждая, с коротким перерывом на отдых. Первая часть отводится для переподготовки, во второй части будут отрабатываться профессиональные навыки, необходимые для выполнения задания. Ни его оперативное имя, ни «легенда», ни характер задания не будут сообщены Лейзеру до начала третьей недели, но даже тогда его не информируют ни о намеченном районе операции, ни о способе заброски.
В области связи, так же как и во всех остальных предметах подготовки. он будет идти от общего к
