Глава 13
О «свадьбе» договорились лишь после продолжительных дебатов между Броком и группой планирования, мнения «молодоженов» не спрашивали. Решение, что медовый месяц они проведут в Швейцарии, приняли быстро: именно туда отправился Тайгер Сингл, он же Томми Смарт. Приехав в Хитроу поздно вечером, Смарт-Сингл провел ночь в отеле «Хилтон-Хитроу», пообедал в номере и на следующее утро первым же рейсом улетел в Цюрих. В Цюрих он позвонил из телефона-автомата на Парк-Лейн по номеру международной юридической фирмы, которая давно сотрудничала с «Хауз оф Сингл» в оформлении офшорных сделок. В группу поддержки включили шесть человек. Им вменялось обеспечение круглосуточного наблюдения за «молодоженами», их безопасности и связи с центром.
К идее соединить Оливера и Агги узами брака пришли не сразу. Поначалу Брок склонялся к тому, чтобы в Швейцарии Оливер действовал так же, как дома: номинально один, но под постоянным прикрытием, и Брок намеревался лично проинструктировать его и утереть слезы. Но едва началась детальная проработка операции: сколько наличных будет у Оливера, по какому паспорту он станет путешествовать, с какими кредитными картами, под каким именем, должна ли группа поддержки летать с ним на одном самолете, жить в одном отеле или держаться на расстоянии, — Брок дал задний ход.
— Что-то меня останавливает, — признался он Беллу. — Ничего путного из этого не получится, Айден.
— Не получится из чего?
— Я не знаю, как поведет себя Оливер, — ответил Брок, — оказавшись за границей один, с паспортом на чужое имя, кредитными картами и пачкой денег в кармане, с телефоном у кровати. Даже если его будут держать под наблюдением двадцать четыре часа в сутки, жить в примыкающих номерах, следовать за ним на такси, сидеть за соседними столиками в ресторанах.
Когда же Айден Белл попросил Брока конкретизировать свои резоны, тот, что случалось крайне редко, не смог ответить по существу.
— Это все его чертовы фокусы, — пробормотал он.
Белл его не понял. Какие фортели в последнее время выкидывал Оливер, жестко спросил он, о которых Брок не удосужился доложить?
Белл родился ирландцем и оставался им. Агент был для него просто агентом. Ты платишь ему, сколько он заслуживает, а потом отбрасываешь за ненадобностью, если проку от него больше нет. Если он дурит тебе голову, надо отвести его в темный угол и сказать пару ласковых слов.
— Он же по жизни фокусник, — объяснил Брок. — Но я говорю о другом. Голова у него постоянно работает, Оливер просчитывает множество вариантов, никогда не приходя к решению, или не делится этим решением с кем бы то ни было. — Брок помолчал. — Понимаешь, он часами просиживает в спальне. Тасует карты. Жонглирует. Крутит фигурки из этих чертовых надувных баллонов. Я никогда ему не доверял полностью, а теперь у меня такое ощущение, что я вообще не знаю его. — На этом жалобы Брока не закончились. — Почему он больше не спрашивает меня о Массингхэме? — Придуманная им легенда теперь ему самому казалась нелепой.
Но при всем этом Брок никак не мог докопаться до причины своей тревоги. Он хотел сказать, что Оливер менялся на глазах. В нем вызревала уверенность, которой не было еще пару дней тому назад. Брок почувствовал это во время просмотра видеозаписи. Он-то ожидал, что Оливер начнет кататься по полу и угрожать уходом в монастырь. Вместо этого Оливер просидел на диване, пока не зажгли свет, спокойный, как танк, словно смотрел очередную серию «Соседей».
— Евгений его не убивал. Хобэн действовал по собственной инициативе, — твердо заявил он. И полностью уверовал в свои слова, нисколько не сомневаясь в собственной правоте. А потому, когда Брок предложил посмотреть запись второй раз, уже с командой (позже ее члены просмотрели пленку, после чего отбыли с бледными и решительными лицами), Оливер, уже вроде бы согласившись, чтобы и им доказать собственную точку зрения, вдруг поднялся под укоряющим взглядом Брока, потянулся, вышел на кухню, приготовил себе чашку горячего шоколада, с которой и удалился в свою комнату.
Для церемонии Брок выбрал теплицу и все время помнил об окружающих их цветах.
— Вы будете путешествовать, как муж и жена, — инструктировал он Оливера и Агги. — А это означает, что вы будете делить зубную щетку, спальню и фамилию. Этим ваши супружеские отношения и ограничатся, Оливер. Надеюсь, это понятно, не так ли? Потому что я не хочу, чтобы тебя привезли домой со сломанными руками. Ты меня слышишь?
Оливер то ли слышал, то ли нет. Сначала хмурился, потом словно превратился в ханжу и начал прикидывать, а как сочетается предложение Брока с его высокими моральными принципами. Наконец губы его растянулись в глупой улыбке, которую Брок принял за замешательство, и он пробормотал: «Как скажете, босс».
А Агги покраснела, чем потрясла Брока до глубины души. Платонические семейные отношения постоянно использовались членами команды в качестве прикрытия при операциях за пределами Англии. Две девушки или два парня вызывали гораздо больше подозрений. Так с чего эта девичья стыдливость? Брок вроде бы понял причину: Оливер, в принципе, не входил в команду, и решил, что нет нужды проводить с Агги воспитательную беседу. Мысль о любви просто не пришла ему в голову. Возможно, он пребывал в убеждении, его разделял и Оливер, что если и найдется девушка, готовая подпустить к себе Оливера, то она по определению должна быть самой никудышной. А Агги, пусть Брок и не собирался говорить ей об этом, он полагал самой лучшей и здравомыслящей девушкой, с какой ему доводилось сталкиваться за тридцать лет службы.
Часом позже, приведя в комнату Оливера двух аналитиков «Гидры», дам среднего возраста, чтобы те на прощание поделились с ним мудрыми мыслями, Брок обнаружил, что Оливер не собирает вещи, но стоит у кровати, в рубашке, вытащенной из брюк, и жонглирует кожаными мешочками, набитыми песком или чем-то еще. Он жонглировал тремя, а когда женщины поздоровались с ним, добавил четвертый. А потом на протяжении нескольких секунд ему удавалось удерживать в воздухе все пять.
— Вы стали свидетелями моего личного рекорда, леди, — заговорил он голосом Брока. — Натаниэль Брок, сэр, если вы сможете удержать в воздухе пять мешочков, то совершите подвиг, сын мой.
«Что же с ним такое? — в какой уж раз спросил себя Брок. — Он же счастлив».
— И я хочу позвонить Элси Уотмор, — сказал Оливер Броку, как только женщины ушли, поскольку Брок предупредил: никаких звонков из Швейцарии.
Брок отвел его к телефону и постоял рядом, пока Оливер не закончил разговор.
Определившись со свадьбой, Брок много думал о том, под какой фамилией будут путешествовать молодые. Решение напрашивалось очевидное: Агги становится Хитер, Оливер остается Хоторном. В этом случае в дело пошли бы прежние кредитные карточки, водительские удостоверения, записи в муниципальных и государственных учреждениях, не говоря уж о том, что пригодилась бы и легенда о жизни Оливера в Австралии. Если бы кто и взялся копаться в их прошлом, то наткнулся бы лишь на факты, подтверждающие сведения, уже известные о Хитер и Оливере. Информация о разводе значения не имела: они могли сойтись вновь. Возражение было только одно: фамилию Хоторн уже знали, и Тайгер, и, возможно, кто-то еще. И на этот раз Брок пошел на компромисс. Оливер и Агги получили не по одному, а по два паспорта. Согласно первому, они были Оливер и Хитер Сингл, англичане. Согласно второму — Шармейн и Марк Уэст, американцы, проживающие в Англии. С американскими спецслужбами Брок быстро обо всем договорился, указав, что операция краткосрочная и проводится за пределами Соединенных Штатов. Кредитные карточки, водительские удостоверения и адреса Уэстов также предполагали короткое время их использования. Решение, какой предъявлять паспорт, зависело от конкретной ситуации. Агги получила право выписывать дорожные чеки на любую фамилию, у нее же хранилась вторая, на тот момент запасная пара паспортов. Наличными также распоряжалась она и при необходимости ими расплачивалась.
— Получается, что мне не доверяют вести домашнее хозяйство, — притворно возмутился Оливер. — Тогда я на ней не женюсь. Отошлите подарки.
Брок обратил внимание, что Агги шутка не понравилась. На это указывали сжатые губы и
