— Дети, это мистер Уэст из Англии, — игриво объявила она, пожимая ему руку. — Познакомьтесь с Фрайди и Полом. Фрайди — моя дочь. Пол — наш друг. Мы только что узнали, что зеленый салат обладает снотворным эффектом, не так ли, дети?.. А я — миссис Мирски… Пол, что такое снотворный эффект?
Оливер понял, что она шведка, ей скучно, и ему вспомнилось, как Хитер, начиная с пятого месяца беременности и дальше, флиртовала с любым мужчиной старше десяти лет. Фрайди, эта шестилетняя Кармен, улыбалась и лопала мороженое, тогда как Пол смотрел на него. Во взгляде читалось обвинение. В каком преступлении? Против кого? Где? Когда? Боксер в черном костюме принес ледяной лимонный сок.
— Вызывает сон, — наконец ответил Пол, когда все уже забыли вопрос, и тут Оливера осенило: «Пол, господи, да это же сын Зои, Павел! Это Павел!»
— Вы приехали сегодня? — спросила миссис Мирски.
— Из Вены.
— Ездили туда по делам?
— Пожалуй.
— У отца Пола тоже бизнес в Вене,
— говорила она четко и размеренно, чтобы дети понимали ее, но ее большие глаза оценивающе оглядывали Оливера. — Он
— В некотором роде.
— Торгуете чем-то определенным, мистер Уэст?
— Главным образом деньгами.
— Мистер Уэст торгует деньгами. А теперь, Пол, скажи мистеру Уэсту, на каких языках ты говоришь… русском, естественно, турецком, немного на грузинском, английском? Мороженое не вгоняет тебя в сон, Пол?
«Павел, который никогда не отлипал от матери, — вспоминал Оливер. — Павел, лишенный собственного дома, вечно живущий у чужих, ребенок, из которого приходилось вытягивать улыбку, глаза которого радостно вспыхивали, когда ты входил в комнату, и наполнялись укором, когда ты начинал собираться домой. Восьмилетний Павел, пытающийся вспомнить далекую встречу с безумным монстром, которого звали Почтальон, в те дни, когда дедушка и бабушка жили в замке посреди леса недалеко от Москвы и имели мотоцикл, на котором газовал Почтальон, пока мама прижимала его к груди и закрывала ухо рукой».
Согнувшись вдвое, Оливер наклонился вперед и подобрал с пола альбом для рисования и ножницы, потом, заручившись кивком Павла, вырвал из середины альбома двойную страницу. Сложил ее несколько раз, ловко поработал ножницами и превратил бумагу в череду радостных кроликов, идущих друг за другом.
— Но это же фантастика! — воскликнула миссис Мирски, к которой первой вернулся дар речи. — У вас есть дети, мистер Уэст? Но если у вас нет детей, как вам удалось все это проделать? Вы — гений! Пол и Фрайди, что вы должны сказать мистеру Уэсту?
Но Оливера в гораздо большей степени волновало другое: что мистер Уэст скажет доктору Мирски? И что он скажет Зое и Хобэну, когда те заедут за своим маленьким сыном? А пока он строил аэропланы, которые, ко всеобщей радости, действительно летали. Один опустился на воду, за ним пришлось посылать спасательный самолет. И вытаскивать оба на сушу с помощью палки. Он сделал птичку, и Фрайди не позволила отправлять ее в полет, потому что птичка ей очень понравилась. Он вытащил монету в пять швейцарских франков из уха Фрайди и уже собирался достать вторую из-за шиворота Пола, когда два автомобильных гудка и радостный вопль Фрайди: «Папа!» — возвестили о прибытии домой доброго доктора.
По двору забегали слуги, захлопали автомобильные дверцы, радостно заурчали овчарки, послышались польские приветствия, и молодой, энергичный черноволосый мужчина ворвался во внутренний дворик, на ходу срывая галстук, пиджак, туфли, потом все остальное, и с восторженным ревом прыгнул в бассейн, проплыв две его трети под водой. Огромным медведем поднявшись на бортик, надел многоцветный банный халат, поданный боксером, поцеловал жену, дочь, поздоровался с мальчиком: «Привет, Павлик!» — еще раз чмокнул жену и лишь после этого с явным неудовольствием повернулся к Оливеру.
— Мне очень жаль нарушать такую идиллию, — Оливер ослепительно улыбнулся. — Я давний друг Евгения, а доктор Конрад шлет вам наилучшие пожелания.
Ответа не последовало, лишь суровый взгляд на несколько столетий старше взгляда Павла сверлил его из-под полуопущенных век.
— Если можно, я бы хотел поговорить с вами наедине.
Оливер последовал за многоцветной спиной и голыми пятками доктора Мирски. Боксер в черном костюме замкнул процессию. Они прошли коридором, поднялись на несколько ступенек, оказались в кабинете с тонированными окнами, выходящими на пыльный склон, переливающийся огнями. Боксер закрыл дверь и привалился к ней спиной, одной рукой поглаживая бицепс второй.
— Итак, какого хрена тебе нужно? — Голос Мирски гремел, словно артиллерийская канонада.
— Я Оливер, сын Тайгера Сингла. Я младший партнер фирмы «Сингл и Сингл» с Керзон-стрит, и я ищу моего отца.
Мирски что-то рявкнул по-польски. Боксер сунул руки под мышки Оливера, ощупал грудь, талию. Развернул Оливера лицом к себе, но, вместо того чтобы поцеловать или уложить на кровать, как Зоя, коснулся промежности, как Кэт, потом коленей, лодыжек. Достал бумажник Оливера и протянул Мирски, потом паспорт на фамилию Уэст, наконец остальное, что лежало в карманах. Мирски выложил все на стол, надел очки с затемненными стеклами. Пара тысяч швейцарских франков, деньги остались в чемодане, несколько монет, фотография Кармен, сидящей на ослике, вырезанная страничка из еженедельника «Абракадабра» со статьей, еще не прочитанной, о новых фокусах, чистый носовой платок, навязанный ему Агги. Мирски поднес паспорт к свету.
— Где ты его взял?
— Через Массингхэма. — Он вспомнил, что говорила Надя в «Соловьях», и ему захотелось разом перенестись туда.
— Ты друг Массингхэма?
— Мы коллеги.
— Массингхэм послал тебя сюда?
— Нет.
— Британская полиция послала тебя?
— Я пришел сам, чтобы найти отца.
Мирски вновь что-то сказал по-польски. Боксер ответил. Вроде бы обсуждалось прибытие Оливера, потом боксера отправили за дверь.
— От тебя исходит опасность моей жене и детям, это понятно? Ты не имел права приходить сюда, понимаешь?
— Я вас слышу.
— Я хочу, чтобы ты ушел из моего дома. Прямо сейчас. А если вернешься, да поможет тебе бог. Забирай это дерьмо. Мне оно не нужно. Кто тебя сюда привез?
— Такси.
— С каких это пор в Стамбуле появились женщины-таксисты?
Бдительность охраны произвела на Оливера впечатление.
— Мне дали ее люди, занимающиеся прокатом автомобилей в аэропорту. Нам потребовался час, чтобы найти дом. У нее были другие дела, а в машине закончился бензин.
Мирски с отвращением наблюдал, как Оливер рассовывает по карманам свои вещи.
— Я должен его найти. — Он убрал бумажник во внутренний карман пиджака.
— Если вы не знаете, где он, назовите того, кто знает. У него помутилось в голове. Мне надо ему
