– В честь этого? Как его… На ухо… На в ухо…
– Не столько в честь, сколько в отличие.
Вавилонский царь Навуходоносор, вами в виду имеемый, доносил сведения о себе людям на ухо, точнее, в ухо и на. Мы же с Хвостиком именно и исключительно на хвосте доносим до мира сего весть о собственном существовании и необходимости его всемерного расширения и всевозможного продолжения.
Нахвостодоносор, словно в подтверждение слов ИАХ, вдруг впрыгнул ДС в тарелку, хвостом же действительно, донес нечто до его носа.
– Тааак, – протянул ДС. – А знаете ли вы, милорд, что имеете дело с психиатром? И сверх того, опытным кошковедом и котоводом?
– А ну-ка брысь, – поспешил загладить неловкость ИАХ. – Это он от гостеприимства ошалевает, притворяется невменяемым. А в остальном воспитанный и психотерапию умеет производить.
– Да? – встрепенулась Оля. – В каких случаях?
– В моих частных конкретных случаях перебора и недоопохмела. Перебираешь денек-другой, запой надвигается – тут как тут котяга, тигром глядит, чертом носится, метить все начинает, в подушку презенты кладет – поневоле завяжешь, покуда не выветрится… А в похмельном страдании жалость к тебе имеет, на грудь садится, мурчит, тоску утоляет и успокаивает лучше любого феназепама; или же на плечо – к голове жмется, снимает боль…
– Могу засвидетельствовать, – поддержал я, – кошкотерапия – реальное средство вспомоществования при разнообразных недугах, включая и депрессии, и зависимостные отягощения.
– А собакотерапия? – спросила Оля. – У меня как-то больше с собаками лад…
Как раз на слове «собаками» Нахвостодоносор очутился на коленях у Оли, и последовала короткая неразбериха, завершившаяся Олиным взвизгом и пружинным соскоком кота. Оля вскинула оцарапанную руку, а кот – свой ободранный хвост и напряженно задергал им из стороны в сторону.
– Спокойствие, – произнес Иван Афанасьевич – Ручку мы щас поправим: фуххь! – нежно дунув на кровоточащую царапину, ИАХ произвел скругленное движение рукой вверх, словно подбросил воздушный шарик, и царапина на наших глазах вмиг побледнела и почти затянулась.
– А с тобой, друг сердешный, поговорим.
Посмотрел на кота. Специально так посмотрел, гипнотически – не берусь описывать, не получится. Факт лишь тот, и его придется оставить истории, что Навухо, простите, Нахвостодоносор – под взглядом Ивана Афанасьевича заговорил.
Прошу только без чересчур близких популярных аналогий. Никаким булгаковским Бегемотом или гофмановским продвинутым котярой не пахло. Речь Нахвостодоносора была не звуковой, а двигательной, пантомимической, но от этого не менее, а более выразительной. Перевод же ее в слова с целью обнародования осуществлял сам ИАХ, произнося вслух ответы кота на его вопросы.
– Объясни, паршивец, с какой целью ты прыгнул на колени к этой любезной даме, притом без спроса?
– Попрошу не грубить, я не паршивец. Я породистый уникальный кот высшей категории. Особе этой хотел доказать, что именно мы, племя кошачьих, являемся наиболее достойными уважения, преклонения и обожания существами.
– И что, царапнувши – доказал?
Доказательство было прервано. Вместо того, чтобы воспринять передаваемою мною сообщение, меня начали поглаживать и придерживать, чуть ли не обнимать, а вам ли не знать, что объятие – всегда немножечко удушение. Я и дал понять, что не терплю подобного обращения: кот я, однако.
– А не собака, да?
– Ф-фу, собаки! Презренные существа! Вонюги!
– Отношение понято. Ну, а люди тебе как?…
– Люди – полезные животные, если не пристают, не фамильярничают и не забывают своих служебных обязанностей. Я отнюдь не противник человеководства. Когда есть хороший дом, все условия, почему бы не завести людей в умеренном количестве? Можно и одним экземпляром обойтись, если приучить его соблюдать график поставки продуктов питания, обеспечения наличия мягкой мебели, тепла и других необходимых составляющих нашего бытия. Главное, чтобы перебоев не было.
– Почему ты уверен, что мы предназначены служить кошкам и обязаны тебя кормить и ублажать?
– Потому, что это доставляет вам удовольствие. Потому, что это у вас получается – обслуживать нас – у одних лучше, у других хуже, у третьих совсем нет, но в основном прилично. Наше племя начало приручать вас с той поры, когда вы еще не понимали, что вы люди, то бишь наши слуги. Вы сопротивлялись приручению упрямо и долго, кое-кто сопротивляется и сейчас… Нам пришлось пойти на многие жертвы: резко уменьшить размеры, привыкнуть ловить недостойную мелочевку типа мышей, ластиться и так далее. Но ведь это не вечно. Мы, кошки, умеем ждать. А вы, люди, – не умеете…
Внезапно ИАХ опустился на четвереньки рядом с котом, слегка выгнул спину, и мы услышали:
