знаком приказал мне лечь и условным стуком подал весть о себе в ближайший к дороге дом. Дверь тихо скрипнула, и Тханг опять же жестом позвал меня в дом. Обычная крестьянская хижина из ветвей и соломы. Внутри еле светился маленький светильник и даже в его свете я увидел, во что превратились мои «тайжер страйпс»! Все тигровые полосы слились в одно грязное пятно, хотя дырок я не заметил. Ниоткуда возникшая девушка по-английски предложила мне раздеться. Я стянул брюки и куртку, но она показала и на то немногое, что на мне осталось. Тханг повелительно кивнул головой, и я предстал перед очаровательной девушкой в чем мать родила.
Она усмехнулась, и через минуту я услышал характерные звуки стирки. Тханг бросил мне нечто вроде домотканого пледа и счел нужным пояснить, что такой грязный «зеленый берет», возвращающийся от своей шлюхи, может вызвать лишние вопросы на контрольном посту. Упоминание о контрольном посте повергло меня в ступор, мне казалось, что и дальше мы будем пробираться нехожеными тропами — во мне вдруг проснулся дух дикой природы, даже болото мне показалось детскими играми по сравнению со встречей с рейнджерами на КПП.
Тханг казался совершенно спокойным, достал аккуратно сложенный пропуск, доказывающий, что я, «зеленый берет» находящийся в отпуске по случаю ранения с последующей отправкой в Штаты для более полного излечения от ножевой раны, проследовал на джипе «Ларедо» через контрольный пункт, находящийся в двух километрах от этого (ближайшего), в соседнюю деревушку с местной хорошо известной в местных краях и Сайгоне шлюхой Фай, по прозвищу Кошелек, с шофером-сутенером по имени Тханг в 22 часа местного времени и обязан вернуться через любой КПП не позже, чем через сутки.
На бумаге стояли внушительные печати и замысловатые подписи.
— И что все это значит?
— Ничего, вчера ты приехал с Фай (он кивнул в сторону девушки) и сегодня после отличного траханья и выпивки возвращаешься домой, залечивать свои раны.
— Но КПП другой?
— Это неважно, здесь указан любой пункт в этой зоне, а если им так уж захочется проверить, то с тем пунктом неувязка: почему-то через полчаса прервется телефонная связь, здесь так часто бывает. Кроме того сегодня никого из американцев на пункте не будет, их временно похитили две очаровательные шлюшки на пару часов.
— А я что, действительно проезжал через тот пункт?
— Ты — нет, а вот Фай с американцем абсолютно точно.
— И где же он?
— Его никто никогда не найдет, так что, какая разница, где он
Теперь из-за ширмы слышалось интенсивное шипение — Фай сушила и гладила мою форму допотопным утюгом.
— А как хоть называется деревня?
— А вот это тебе знать не обязательно — пьяный рейнджер, если помнит имя своей подружки — гений, так что не строй из себя университетского умника.
Контрольно-пропускной пункт,
2 километра от Сайгона, 3 часа дня.
Наконец Фай вынесла мои вещи, и я под ее улыбкой натягивал их на себя, Тханг работал над моими документами: слегка помял, потом потер некоторые страницы солдатской книжки, поставил пару пятен на других бумагах, наполовину вымочил одну из них в воде, а пропуск просто измял, как старый трамвайный билет и все это рассовал по моим карманам, причем старался так, чтобы я кроме солдатской книжки и удостоверений на награды, не знал даже в каком из карманов куртки они лежат. Работал профессионал, и было приятно видеть отличную работу.
«Стечкина»я подвесил за спину, на прежнее место, кольт успокоился в кобуре. Стандартный тесак я тоже пристроил на виду, а свой любимый длинный стилет скотчем прикрепил к внутренней стороне лодыжки. Тем временем Тханг подогнал к хижине потрепанный «Ларедо». Машина что надо — и по бездорожью проползет и на шоссе даст фору многим. Для удирания лучше машины и не надо. Я попытался сесть за руль, но Тханг указал мне место позади, рядом с Фай, на которой кроме легкого шелкового платьица ничегошеньки больше не было, если не считать сережек и красных туфелек. Даже после того, что мне пришлось вынести, тащась по болотам за Тхангом, брюки у меня начали подозрительно оттопыриваться. Фай заметила это и прильнула ко мне своим грациозным телом. Тханг достал бутылку скотча и приказал понемногу выпить и немного пролить виски на мою отглаженную форму.
После поворота показался первый шлагбаум. Тханг остановился и пошел к солдатам, лениво посиживавшим в тенечке. Обнимая Фай и грубо, как и полагается фронтовому герою, хватал ее за разные прелестные места, краем глаза успел заметить, что пулеметчик на вышке никак не реагирует на наши забавы, а пристально всматривается в нас сквозь прорезь прицела. Это нервировало, но паниковать было рановато. Одна из сложнейших задач операции — безупречный проход в Сайгон без всякого шума, трупов и прочей бестолковщины, какая бывает при небрежной подготовке. Тханг возвращался с легкой улыбкой на лице в сопровождении двоих южаков с М — 16 наперевес. Но вид у них был вовсе не устрашающий. Я сделал вид, что еле выполз из кабины, Фай заливалась хохотом, глядя на мои неуклюжие движения, пока я не предстал перед двумя южаками в полной амуниции, с цацками на груди и возвышаясь над ними примерно на полметра.
— Ну что, наши дорогие союзники. Вам показать свои документы?
Пжалуй-й-ста, — я начал шарить по карманам, доставая все подряд и небрежно всовывая им в руки.
— Полный порядок, особенно вон та девка! Высший класс! Я теперь к вам, пока меня отсюда не выпрут домой, каждый день ездить буду. Или заберу девчонку с собой, поедешь, а? Будешь звездой Бродвея.
Болтая всякую чушь, боковым зрением я наблюдал за действиями патрульных. Тханг стоял с непроницаемым лицом — он только водитель, а кого и куда возить, ему все равно и по этой дороге он проезжал не менее четырех раз в день. Патрульному что-то не понравилось в моем временном пропуске в зону, и он пошел к телефону — Тханг оказался провидцем, телефон не работал. Второй патрульный, которому явно надоело стоять на солнцепеке, что-то примирительное сказал коллеге и тот махнул рукой, чтобы открыли стальные шлагбаумы.
Уже из машины я оглянулся назад и увидел, что пулеметчик проводил нас стволом своего пулемета. Можно было вздохнуть с облегчением, но пытка еще не кончилась — весьма возможной могла быть встреча с военным патрулем, а у них в машинах рации, связанные с главным сайгонским компьютером и, боюсь, моя фамилия там не значилась. Но обошлось без сюрпризов. Мы въехали в самый бедный и суматошный район Сайгона. Американцы сюда обычно не совались, разве что для облавы и то главную работу выполняли вьетнамские полицейские, а американцы руководили, не заходя в вонючие подворотни и закоулки. Здесь можно было спрятаться от любой облавы, если только не угодить в мышеловку случайно или по глупости. Здесь и была на два дня моя база. Несмотря на усталость, я чувствовал себя на подъеме, правда я знал, что этот подъем закончится часа через два, а работать мне предстояло минимум сутки. Фай на прощанье так поцеловала меня и прижалась телом, что я дал себе слово заглянуть к ней хоть на часок, если сумею, конечно.
Сайгон, район Буйфат, с полуночи до утра.
Я не стал ждать проявлений усталости и достал пробирку с первитином, пять таблеток для начала, думаю достаточно. Через десять минут мозги у меня были свеженькие, как снег в Гималаях и я приступил к работе. В комнате никого не было, помощники мне не были и нужны, зато подходы к моему убежищу
