Первоначальные выводы экспертов о том, что в мешках, обнаруженных в подвале жилого дома в Рязани, находился гексоген, в ходе проверки Генпрокуратуры опровергнуты. Повторная экспертиза доказала, что мешки были наполнены сахаром. Однако в прессе и на телевидении появились сообщения о том, что на учениях использовался гексоген и ФСБ проводила эти учения с риском для населения.
24 сентября, имея в своем распоряжении своеобразную индульгенцию – документ об отказе Генпрокуратуры рязанцам в праве возбуждения иска против ФСБ, – Зданович перешел в наступление против журналистов. Сильно нервничая, на отвратительном русском языке, он приступил к откровенным угрозам:
«Я бы хотел обратить ваше внимание на то, что мы не оставляли и не оставим впредь – я хочу это официально заявить – без внимания ни одну провокацию, которые против государственной службы, государственного института организуют отдельные журналисты. […] Значит, чтобы конкретно указать: вот из „Новой газеты“ корреспондент, который публиковал эти статьи, я не боюсь называть его провокатором, поскольку у нас сейчас есть полностью показания того солдата, который потом, так сказать, был использован как перепев и в „Общей газете“, как все происходило и как из него вытаскивали, так сказать, эти слова и что ему сулили за все это. Это все доказано. В рамках уголовного дела, которое существует по этой… по вашим же публикациям, может, не вашим, а по другим – уголовное дело – оно будет завершено в начале апреля. Значит, в рамках этого уголовного дела будет допрошен сам корреспондент, почему он такие действия, так сказать, совершал. И в рамках этого уже есть определенные иски со стороны представителей воздушно-десантных войск, и, когда это все будет закреплено процессуально и ляжет в виде протоколов в уголовное дело и будет оценено соответствующим образом и прокуратурой, и нашими представителями Договорно-правового управления, я не исключаю совершенно, что мы предъявим определенные иски, в том числе и в судебном порядке, потому что провокациями заниматься никому не позволено».
Выслушав угрозы Здановича, один из присутствующих на брифинге журналистов, видимо, не сильно испугавшийся, спросил: «Я вот, честно говоря, не хотел вам задавать вопрос по поводу Рязани, меня эта тема как бы мало интересует, но вы сами вступили в полемику. Объясните мне, пожалуйста, вот предположим, у меня есть в деревне свой частный дом, вы можете там провести учебную тревогу и подложить вот под мой дом учебную бомбу, имеете вы законные основания?»
Ответ Здановича еще раз продемонстрировал, что ФСБ и российское общество говорят на разных языках, хотя и живут в одном государстве:
«Значит, я понял, значит, я еще раз говорю, что мы действовали строго в рамках закона по борьбе с терроризмом. Все наши действия […] исследованы прокуратурой, и ни одного действия, которое бы нарушало тот или иной закон, не зафиксировано. Вот я вам могу такой ответ дать».
Слишком много событий наслоилось на вторую половину марта 2000 года. Видимо, именно из-за выборов 26 марта не вышел очередной номер опальной «Новой газеты», содержащий материалы о финансировании предвыборной кампании Путина и о ФСБ. 17 марта неизвестные хакеры взломали компьютер газеты и уничтожили компьютерную верстку выпуска. Щекочихин на это заявил, что взлом компьютерной системы стал последним в целом ряду инцидентов, направленных на то, чтобы помешать газете нормально работать. В частности, не так давно офис газеты был взломан, а компьютер, содержащий информацию о рекламодателях, похищен. За последние два года налоговая полиция четыре раза проводила проверки в офисе «Новой газеты», а от некоторых ее спонсоров Кремль требовал прекращения финансирования строптивого органа.
Руководство «Новой газеты» попыталось понять, что именно завело его в столь серьезное противостояние с ФСБ. С просьбой проанализировать ситуацию журналисты «Новой газеты» обратились к самим сотрудникам ведомства. Ответ, который получила газета, следует назвать откровенным:
«Такая активность со стороны государства по отношению к изданию, безусловно, свидетельствует о том, что вы вторглись в запретную зону, наступили кому-то на хвост. Не исключено, что вы стали нежелательными свидетелями не самого удачного эпизода внутренних разборок в спецслужбах. Если факт имел место, никто из противоборствующих системных группировок его не подтвердит. Все заинтересованы в том, чтобы его скрыть. Они явно опасаются, что найдутся новые живые свидетели подготовки рязанских „событий“».
К этому времени Рязань из провинциального города превратилась в место паломничества иностранных журналистов. Как остроумно заметил Павел Волошин, Рязань «по количеству иностранных журналистов на душу населения скоро сравняется с Москвой». Номера «люкс» местных гостиниц были заняты теперь иностранными корреспондентами, и все они, вместе со своими съемочными бригадами, осаждали местные милицию, ФСБ и даже МЧС. По этой причине из Москвы в Рязань пришел приказ в УФСБ и УВД контакты с прессой прекратить. Кто-то из офицеров, уже успевших дать интервью, поспешно отказывался от своих слов. По факту утечки информации в рязанских силовых ведомствах началась служебная проверка. А на все журналистские запросы Юрий Блудов сухо отвечал: «Без комментариев».
От намерения судиться с ФСБ все без исключения жильцы рязанского дома отказались, хотя
