В этот момент открылась дверь дубовского кабинета. Босс выглянул оттуда и тихо позвал:
– Марченко, зайдите ко мне.
Женя устроилась на стуле для посетителей. Дубов по-хозяйски откинулся в своем кожаном кресле. Жалюзи были открыты. Молочный свет февральского утра заливал кабинет.
Сегодня Женя с трудом могла представить, что вчера она здесь втайне, в полутьме, лихорадочно листала дубовские бумаги…
Странно, но сейчас она не боялась. Напротив, ею вдруг овладел какой-то радостный азарт.
– Как дела с рекламой «Новой жизни»? – неожиданно спросил Дубов.
Женя секунду помедлила, затем выдохнула:
– Рекламная площадь закуплена. Я работаю над текстом объявы.
– Представьте текст мне на утверждение… А что происходит с конкурсом рассказов? – тут же сменил тему Дубов.
– Шорт-лист отобран… Даем публикации в профильных газетах…
– А в изданиях general interest?
– Там публикаций не планировалось.
– А почему?
– Не знаю, – изо всех сил демонстрируя открытость, молвила Женя. – Это решал Бритвин.
– Бритвин, Бритвин… – с непонятной интонацией протянул Дубов. – А контролируете ли вы, Марченко, – босс опять поменял тему, – как идет работа над макетом для медцентра?
– Д-да… – проговорила она неуверенно. Потом спросила:
– Только я не понимаю, почему я должна это контролировать? Разве я руковожу дизайнерами?
Дубов промолчал. Затем снял очки. Положил на стол.
– Марченко, в целом мы удовлетворены вашей работой. Я склоняюсь к тому, чтобы вы заняли место Бритвина, который… м-м… – Дубов подбирал слово, – выбыл из наших рядов… Мне представляется, что его работа вам по плечу.
Попробуйте – пока в течение месяца. Если у вас получится – оформим приказом, вместе с соответствующим повышением оклада. Не справитесь – будем искать другие варианты.
Дубов замолчал. Ждал реакции.
– Я польщена, – ответила Женя. – Спасибо. Только… Я попросила бы вас самому довести ваше решение о… о моем повышении… Всем: и дизайнерам, и менеджерам.
– Боитесь командовать? – холодно усмехнулся Дубов.
– Пока – да, – честно ответила Женя. – Но, наверно, научусь.
'Ах, какая прелесть! Как бы я радовалась этому назначению! Радовалась – в другой ситуации: если бы Бритвин не был убит… А «Глобус» не работал на наркомафию… А я – не была бы агентом Боброва и его ФСБ… О, если б не это!
Тогда все в моей жизни было б так просто!'
– Скажите, Марченко, – вдруг спросил Дубов, – вы присутствовали вчера в офисе?
– Да, – проговорила она, холодея.
– Что здесь вчера происходило? – в упор спросил он.
«Ему уже донесли о вчерашней пьянке. Кто-нибудь: главбух, дизайнеры, Юлечка… А, может, он просто проверяет меня. На преданность… Или… Или он заметил, что вчера у него в кабинете кто-то был? Надо быть осторожной. Очень осторожной. И… честной. Насколько возможно…»
Эти мысли стремительно пронеслись в ее голове, а вслух она сказала:
– Мы здесь… Помянули Бритвина… Слегка.
– Выпивали?
– М-м… Да.
– Кто присутствовал? – быстро спросил Дубов.
– Дизайнеры. Главбух. Юлечка.
– Как долго вы распивали спиртные напитки?
– Не знаю… – промямлила она. – Не помню…
– Вы все время находились все вместе? – вопросы следовали один за другим. Дубов явно отслеживал ее реакцию.
– Да. Кажется, да.
– Кто-то из присутствующих отлучался на длительный срок?
Краска бросилась ей в лицо.
«Вот оно. Значит, он заметил, что в его кабинете кто-то был… Или – просто проверяет меня?»
Стараясь, чтобы пауза не затянулась, она сказала:
– Да никто… Вроде все время все были на виду… Разве что… В restroom1 кто-нибудь выходил…
– Охранник, этот Николай, тоже находился вместе с вами?
– Нет. То есть – да… Но не все время… Он присоединялся к нам… эпизодически…
В этот момент дверь дубовского кабинета распахнулась. Женя оглянулась.
На пороге стоял самый мощный из охранников – инкассатор Жора.
Женя помертвела.
– Заходи, – с видимым неудовольствием бросил ему Дубов. – Прикрой дверь… Извини, Марченко. Сегодня ехать за деньгами не надо, – сказал он Жоре.
– В понедельник поедешь… Туда же, куда всегда. В фонд. В час. Ясно?
– Так точно.
– Ступай.
Жора тихо вышел, затворил за собой дверь.
– Марченко, – обратился Дубов к Жене, – вы и ваши коллеги вчера сорвали нормальную работу фирмы. Вы это понимаете?
Женя сейчас, после того, как ушел Жора, понимала только одно: опасность миновала. Поэтому она радостно возразила Хилому Боссу:
– Но ведь и все остальные были на поминках. И вас тоже не было. Дубов нахмурился.
– Я мог бы вас уволить по статье. – Он сделал пометку в перекидном календаре.
Последняя фраза была произнесена тоном, подводящим итог разговору.
Женя встала.
– Я могу идти?
– Идите и работайте.
Радостно, словно шарик, наполненный водородом, Женя рванулась к двери из кабинета. В голове билась только одна мысль: «Опасность миновала! Он ничего не заметил!»
После разговора с Дубовым Женя плюхнулась в работу, словно в теплое море. На время она забыла, что есть Бобров, и что она обязана для него шпионить, и что за «Глобусом» стоит (как она уже не сомневалась) наркомафия. Ей вдруг на минуту показалось, что она просто делает успешную карьеру в преуспевающем рекламном агентстве.
Что она занята тем, о чем мечтала всю жизнь. Но… Азарт быстро улетучился… И, покуда она звонила по телефонам – по делам строительной корпорации, конкурса рассказов, раскрутки «Пополамов», – покуда обсуждала с дизайнерами макет для медицинского центра, Женя не переставала посматривать на дверь дубовского кабинета. Зачем-то… На всякий случай…
Спустя примерно через полчаса после разговора с Женей Дубов вызвал к себе Юлю.
Хилый Босс и секретарша разговаривали долго. (Нетипично для Дубова!) Разговор длился примерно полчаса. А в середине беседы (или допроса?) в дубовский кабинет зачем-то опять входил на пару минут шкафоподобный охранник-инкассатор Жора.
Юлечка вышла от Дубова вся красная и почему-то стала избегать встречаться с Женей глазами.
«Он и ее проверял? Выяснял, кто вчера отлучался во время пьянки? О, господи! Значит, он кого-то подозревает?!.»
