втиснулся на переднее пассажирское сиденье. Она резко тронулась с места. Посадка заняла не больше двадцати секунд.
Машина, шедшая сзади, только раз успела желчно мигнуть фарами.
Пару минут ехали молча. Женя повернула с Новочеремушкинской направо, на улицу Наметкина.
– Куда мы едем? – спросила она.
– Ко мне домой, – отвечал Бобров. – Есть одно дело. Важное.
– Давай отложим, – сухо предложила она. – У меня был тяжелый день. – Адреналин в ее крови, выделившийся после опасной гонки с «девяткой», не располагал к вежливости. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей хочется оторваться от руля и заехать Боброву кулаком в ухо.
– It's impossible, – сказал Михаил с ужасным акцентом. – Надо это сделать сегодня.
На пересечении с Профсоюзной улицей Женя повернула налево, к выезду из Москвы – в сторону, противоположную той, где она только что, пятнадцать минут назад, ехала. («Будь она проклята, эта Профсоюзная – дьявольская, гоночная улица!») «Ока» влилась в плотный поток машин: припозднившиеся клерки – боссы и трудяги – разъезжались из офисов по своим окраинным многоэтажкам (или подмосковным особнякам).
Пошел снег. Лепил в лобовое стекло, густо усыпал дорогу. Значит, опять за рулем ей ни на секунду не расслабиться. Не дай бог занесет по свежему снежку. Надо аккуратно тормозить и плавно брать с места.
– Кажется, за мной следят, – сказала Женя, когда они остановились на светофоре у метро «Калужская».
– В данную минуту? – спокойно уточнил Михаил.
– Нет. Точнее – не знаю, как в данную минуту… Но – следили. – И Женя рассказала Боброву про «девятку». И про то, как она от нее оторвалась.
– Ты крута-а… – протянул Бобров (то ли с восхищением, то ли – осуждая). – Но зачем опять так рисковать?
– Хочу – и рискую, – холодно ответила Женя. – Жизнь – моя.
Бобров без спроса открыл окно – в кабину ворвался холодный ветер и снежинки. Высунул руку и стал перестраивать правое, ближнее к нему, зеркальце заднего вида – чтобы видеть машины, следующие за ним.
– Не похоже, чтобы за тобой следили, – с сомнением произнес он.
– Я же говорю: я от них только что оторвалась.
– Не в этом дело. Тебя никто не ведет. Иначе мне бы доложили. Тебя наши подстраховывают.
– То есть следите за мной – вы – с вызовом проговорила она. Прошедшая погоня, тяжелая дорога, снег, плюс последнее заявление Боброва сверх меры разозлили ее. – Значит, эта «девятка» была – ваша? Эфэсбэшная?
– Нет, мы так грубо не следим. У нас другие методы.
Бобров оставался невозмутимым и говорил убедительно. Однако Женя отчего-то не поверила ему.
– Но главное, – продолжил он, – тебя не ведет никто из «глобусовцев». А ведь могли бы – после того как ты влезла в дубовский кабинет…
– Ты еще будешь меня укорять в этом!.. – выкрикнула она. Нервы совсем сдали.
– Что сделано – то сделано, – спокойно проговорил Миша. – Но ты попала под подозрение. Слава богу, нам удалось перевести от тебя стрелки…
– Как это, интересно? – по-прежнему с вызовом (но уже успокаиваясь) спросила она.
Бобров помедлил. Снег лепил в лобовое стекло, его слой успел засыпать дорогу. «Ока» еле тащилась в толпе других машин, приближаясь к Кольцевой.
– Мы подстраховали тебя, – объяснил Бобров. – Поэтому в проникновении в кабинет заподозрили другого человека. Из вашего же «Глобуса».
– Как вы это сделали?!
– Тебе не все равно?! – с досадой, сквозь зубы проговорил Бобров, отвернувшись от нее.
– Мне – не все равно, – твердо произнесла она. – Уж мне-то-совсем не все равно.
– Ну так имей в виду: если б не мы, «глобусовцы» тебя давно бы взяли.
За твои эскапады в дубовском кабинете. Слава богу, ты не одна у них была на подозрении… Ты мне рассказывала в «Твин пигзе» – когда тебя в пятницу вызывал Дубов, в кабинет заходил охранник Жора… И ты же мне сказала, что Дубов ему назначил время, когда надо появиться в некоем фонде – в час дня… А когда он вызывал Юлию, время этому самому Жоре Дубов (как она тебе сказала) назвал другое: пять часов вечера. Это не ошибка. Это – старая покупка… Старая, как мир… Или – как история шпионажа. У «Глобуса» имелось пятеро подозреваемых: ты, плюс Юля, плюс двое дизайнеров, плюс главбух… Каждому они называют разное время… На какое время отреагирует противник – тот человек и является предателем. Словом, мы взяли Жору у фонда – в этом самом РАФССПе. Взяли – сегодня в пять часов вечера…
– Что?!
– Да. В пять часов. И тем самым отвели от тебя подозрение… И перевели стрелки – на Юлю- секретаршу…
На минуту Женя потеряла над собой контроль.
Они как раз проезжали пост ГИБДД перед Кольцевой. Двигались с черепашьей скоростью. Жене вдруг захотелось остановить машину, открыть дверцу – и убежать куда глаза глядят: в лесок по свежему снежку… От этого ужасного Боброва – навсегда! Иди… Или броситься за помощью к ближайшему гаишнику – вон он какой, толстый, румяный, добродушный, в валенках с галошами…
Но она постаралась совладать с собой. Глубоко вдохнула. 'Это не выход… Бобров со своим ФСБ – важнее и круче любого гаишника… И он держит меня на коротком поводке… И я обязана слушать его… И – подчиняться ему…
Но где же тогда для меня выход?!. И что они сделают с Юлей?!.'
– А что же будет с Юлей? – вслух спросила она. Из соседнего ряда перед ними высунулось хищное рыло «БМВ», и Женя зло, изо всех сил, нажала на клаксон.
Даже сама удивилась: сколько в ней ярости. Ее гнев прошел даром: «бээмвуха» все равно перегородила «Оке» дорогу и протиснулась вперед.
– А что – Юля? – пожал плечами Бобров. – Нам обоим – и мне, и, я думаю, тебе – куда важнее, что будет с тобой.
– Но ведь Юля ни в чем не виновата!
«Белка» выбралась из окологаишного затора и поспешила к лепестку дороги, ведущему на Кольцевую.
– И ты ни в чем не виновата, – продолжил Бобров. – И никто ни в чем не виноват… Кроме «Глобуса». И тех, кто за ним стоит. Тех, кто приучает наших детей к наркотикам.
– Мне жаль детей. Но что будет с Юлей? «Ока» по широкой дуге добралась до МКАД, и теперь Женя пережидала разрыв в потоке фар, летящих по Кольцевой.
Бобров молчал.
Когда Женя наконец смогла выехать на главную дорогу, Михаил удовлетворенно сказал:
– Ты хладнокровная и смелая. Я не ошибся в тебе.
Женя только плечом презрительно повела.
– А с Юлей все будет нормально, – продолжал Бобров. – Ее не тронут. Мы позаботимся о ней..
«Ока» набрала скорость. На Кольцевой от фонарей было совсем светло.
Недавно выпавший снег здесь почему-то уже растаял – только за грузовиками крутились белые вихри. Женя пристроилась в хвост одному из «КамАЗов» – очевидно, пустому, потому что тот несся со скоростью, подходящей для возможностей Жениной машины: километров восемьдесят в час.
– На самом деле, – произнес Бобров, – ты нам своей вылазкой в дубовский кабинет очень помогла. Твоя экспедиция оказалась для нас очень полезной… Ну, и то, что мы взяли Жору, – тоже…
Женя не ответила.
– И я надеюсь, – продолжал Бобров, – что очень скоро твоя миссия завершится.
