Бизнес-план дался Наталье нелегко – долгими ночами обдумывался, долгими вечерами обсчитывался…
Отец быстро просмотрел отпечатанные на лазерном принтере странички, проглядел диаграммы и графики, похвалил:
– Молодец, грамотно.
– Поможешь? – тут же ринулась в атаку Наталья. Отец не ответил. Отложил бизнес-план, склонился над тарелкой. Задумчиво откусил и отправил в рот кусочек стремительно остывающего шашлыка. Недоверчиво спросил:
– И ты пишешь, что как минимум тридцать процентов москвичей готовы от этого, – он указал вилкой на аппетитный шашлычок, – отказаться?
– Конечно! – горячо воскликнула дочь. – Те, кто худеют, – раз. Те, кто холестерина боятся, – два. А потом, есть ведь еще религиозные посты, и многие их соблюдают…
– Говорят, что соблюдают, – поправил отец.
– Многие на самом деле соблюдают, – не согласилась Наташа. И добавила: – Я ж там, в бизнес-плане, и примеры привожу. Например, магазин «Rеа1 Fооd Stоrе»[12] в Хелене, штат Монтана. Помнишь, я в Америку на стажировку ездила? Я в этом магазине две недели проторчала – сначала продавцом, а потом и на кассе. Там товарооборот…
– Я прочитал, какой там товарооборот, – перебил ее отец. – Но одно дело Америка, а другое – Россия. Наш русский Ванька на здоровую пищу плевать хотел.
– Это он раньше, пока в магазинах пусто было, плевал. Лишь бы какой еды ухватить и хоть чем пузо набить, – возразила Наталья. – А сейчас, когда у людей появился выбор, многие и выбирают то, что полезно для здоровья.
– Хорошо, Наташа, – вздохнул отец.
Она вдруг увидела, какие у него усталые глаза.
– Что ты от меня хочешь? – спросил он. Честно говоря, Наталья хотела от отца многого: и чтобы он помог ей получить льготный кредит, а то, может, и сам денег на раскрутку даст? И чтобы помещение подыскал. И бухгалтера толкового посоветовал…
– Я хотела просто узнать, что ты про мою идею думаешь, – твердо сказала Наталья. Булгакова она знала хорошо и известную фразу Воланда понимала так: просить ни о чем не надо. Если захотят – дадут сами. А не захотят – хоть ты в лепешку расшибись, ничего не получишь.
– Думаю я, что идея твоя хороша, – строго сказал отец. – Только, увы, преждевременная. Не готовы еще наши граждане к здоровому питанию…
– Нет, готовы! – с детским упрямством возразила Наташа. Сердито, со звоном отшвырнула вилку и даже ногой топнула.
Отец оставил ее выходку без внимания.
– Я тебе совсем другое предложить хотел: пойдешь ко мне в «Древэкспорт»? Для начала – экономистом, а дальше – как себя проявишь. Может быть, заместителем моим со временем станешь, ты у меня девушка толковая, а там и…
«Древэкспорт». Мечта однокурсников. Стабильная, динамично развивающаяся компания, да еще под папиным крылышком…
– Нет, в «Древэкспорт» я не пойду, – твердо отказалась Наташа.
– И чем будешь заниматься? – внимательно посмотрел на нее отец.
– Настоящим магазином, – отрезала она.
– Что ж, Наташенька, тогда удачи тебе, – вздохнул отец. И предложил: – Давай заказывать десерт?
– Вот так и поговорили. – Наташа закончила свой рассказ и откинулась в кресле.
– И что, он ничем вам не помог? – поинтересовался Валерий Петрович.
Она печально улыбнулась:
– Вроде бы нет. Только… только были две странные истории.
– Какие же? – заинтересовался полковник.
– Ну, я зарегистрировала фирму – сама. Ничего сложного тут не оказалось. И теперь мне нужен был кредит. Я оставила заявки в семи крупных банках – все мимо со стандартным ответом: «Ваша заявка не может быть удовлетворена». Я тогда пошла в те банки, что попроще, – там и проценты за кредит, соответственно, оказались выше. Но по крайней мере хоть стали объяснять, почему отказывают: малый опыт, юный возраст… В одном банке даже сказали с прямотой римлян: бабам, мол, кредиты не даем. Но меня так просто не остановишь, и я решила: буду квартиру продавать, мне от бабушки однушка в Химках осталась. На минимальную раскрутку должно хватить. И, когда я уже выставила квартиру на продажу, мне вдруг позвонили из последнего банка. И велели срочно сообщить реквизиты для перечисления денег.
– Ваш отец имел отношение к этому банку? – понимающе усмехнулся Ходасевич.
– Нет, – развела руками Наташа. – В банке утверждали, что никогда ни о каком Борисе Конышеве не слышали.
– А что сказал отец? – спросил полковник.
– Сказал, что упорство и воля творят чудеса. И этот кредит – мне подарок за то, что я сразу не сдалась… А потом точно так же, неожиданно, на меня помещение свалилось. У метро, сто квадратов, со складом, в двух остановках от Садового кольца, на бойком месте… – Наташа мечтательно улыбнулась. – И стоило, представьте, столько же, сколько конура в Жулебино, которую я от отчаяния чуть было не сняла… Я тогда от счастья чуть не плясала. А отец снова уверял меня, что он тут ни при чем.
Наташа вскинула на Ходасевича грустные глаза:
– Но я почему-то уверена, что мне помог он! – И тихо добавила: – По крайней мере, мне хочется в это верить…
– Наташа, вы, по-моему, очень устали, – констатировал Ходасевич. Он взглянул на часы: почти два ночи.
, – Ага… – Она сладко зевнула, прикрыла рот ладошкой. – Поздно уже. А Ритка небось часов в шесть завтра вскочит и нам спать не даст. Расходимся?
– Пора, – кивнул Ходасевич. – Я тоже пойду. Через пять минут. – Он вытряхнул из пачки последнюю, как он надеялся, на сегодня сигарету.
– Ну, спокойной ночи, – пожелала Наташа. И пробормотала: – Просто не верится, что этот день наконец закончился.
Она встала, повернулась к выходу.
– Последний вопрос, Наташа, – остановил ее Валерий Петрович. – Что вы планируете делать дальше?
– Завтра? – не поняла Наташа.
Ходасевич мысленно поставил себе «двойку» – за неправильно сформулированный вопрос. Хотя ладно, натянем оценку до тройки с минусом – все-таки он тоже устал и к абсолютно корректным формулировкам стал временно неспособен.
– Нет, не завтра, а вообще, – уточнил полковник. – Вы вернетесь на Мальдивы? Или будете свой магазин восстанавливать?
– На Мальдивы мне хода нет, – усмехнулась она. – Я ведь контракт нарушила – уехала с острова, а уезжать оттуда было нельзя ни под каким видом. Так что мальдивская моя работка накрылась. А магазин… Я, конечно, мечтала его восстановить. Но, боюсь, второй раз мне со льготным кредитом не повезет… – Она взглянула полковнику в глаза и повторила: – Спокойной ночи, Валерий Петрович.
