но лукаво-лукаво: „Изволили дома не ночевать, Татьяна Валерьевна?“ Да и Теплицын тоже заметит, он всегда замечает, как я одета… Ну и ладно. Отшучусь-отобьюсь».
…Только шутить с Татьяной никто сегодня не стал. В «Пятой власти» ее встретили холодно. Охранник на входе, противу обычая, даже не улыбнулся и, словно видит Таню впервые, потребовал пропуск. Андрей Федорович, с которым они столкнулись в коридоре, посмотрел мимо нее и поздоровался сквозь зубы. А Мишка Колпин наоборот: глазел с любопытством и предвкушением во взоре… Так, наверное, коллекционер бабочек смотрит, когда готовится наколоть на булавку очередной экземпляр.
«Ведут себя, будто у меня гонконгский грипп», — злилась Садовникова.
Не нужно быть Кассандрой, чтобы понять: слушок по агентству уже пошел. Ясно, что деталей никто не знает, но суть очевидна: госпожа творческий директор (вызывающе успешная, неприлично красивая, чересчур самоуверенная) наконец-то села в лужу.
Даже Наташка — уж ее-то профессия обязывает быть всегда невозмутимой! — и та не удержалась в рамках бесстрастности. Едва Таня на порог, как секретарша — никогда, кстати, не вставала при ее появлении! — вскочила, стушевалась, залепетала:
— Здравствуйте, Татьяна Валерьевна… рада вас видеть… может, что-нибудь нужно?
— Как обычно: кофе и список звонков, — буркнула Татьяна, проходя в кабинет.
Мед и участие в голосе секретарши ранили ее больней, чем неприкрытая холодность Теплицына.
Таня вошла в когда-то любимый кожаный кабинет, автоматически выполнила ежеутренний ритуал: включила компьютер, достала из сумки ежедневник, открыла на страничке со списком сегодняшних дел… и поняла, что работа — такая привычная и интересная — этим утром ее совершенно не волнует. И ей абсолютно наплевать, что новая сеть сотовой связи именно сегодня обещала дать ответ — согласны ли они заказать рекламу в «Пятой власти». И как идет работа над макетом по новой марке печенья — ей тоже неинтересно. А уж думать про то, каким образом уболтать несговорчивых клиентов с колбасного завода, которые зарубили уже третью рекламную концепцию, она и вовсе не в состоянии…
«Не до работы сейчас. Значит, и нечего организм зря насиловать», — постановила Таня и захлопнула еженедельник.
Тут как раз и Наталья явилась с кофейным подносиком. Таня не преминула отметить, что чашка и сахарница отмыты до блеска и выстроены, противу традиции, в идеальном порядке, а в вазочке лежат ее любимые конфеты.
«Жалеет меня Наташка, — поняла Таня. — Хочет хоть чем-то порадовать». И от этой мысли ей стало еще грустней.
Наталья поставила поднос на Татьянин стол — опять же, против правил, без обычного грохота о полированную поверхность и звона посуды — и начала:
— Звонили из сотовой связи, говорят, что…
— Потом, — перебила Таня. И кивнула на гостевой стул: — Садись, поболтаем.
Наташка ее приказание не выполнила. Стоит перед столом, хлопает глазами и явно удивляется: как это начальницу не интересует, что сказали потенциальные клиенты-сотовики, у которых рекламный бюджет — под миллион долларов?!
— Потом все расскажешь, — повторила Таня. — Садись.
Она отхлебнула кофе. Напиток — даже в божественном Наташкином исполнении — показался ей горьким. Таня поморщилась.
— Что не так? — тут же заволновалась секретарша.
— Все так, — отмахнулась Таня, бросая в чашку дополнительный кусок сахара. — Не трепыхайся. Надо поговорить.
— Поговорить? — Наталья взметнула выщипанные в струнку брови. — Так я ж и пытаюсь рассказать, вот, из сотовой связи звонили…
— Ох, Наташка, не умеешь ты прикидываться, — вздохнула Таня. Вышла из-за своего стола, поманила секретаршу в уютные гостевые кресла — отчим не раз замечал: чтобы разговорить человека, его сначала надо расслабить.
— В общем, сотовики сказали, что берут тайм-аут и будут думать еще. — Наталье все-таки удалось закончить мысль.
— Пусть думают, — небрежно бросила Таня.
В рекламном бизнесе фраза «мы берем тайм-аут» — эвфемизм отказа, и Тане это было совершенно ясно, однако расстраиваться еще и по этому поводу сил совершенно не осталось.
Наташка внимательно посмотрела Тане в лицо (Садовникова пыталась выглядеть бесстрастной) и с деланым оптимизмом выпалила:
— Мы их еще зацепим! Гарантирую, Татьяна Валерьевна!
— Возможно, — равнодушно кивнула та. И в третий раз, уже с трудом сдерживаясь, кивнула на гостевое кресло: — Ну, ты сядешь, наконец, или нет?
Наташка с опаской села (впрочем, хотя и посматривала на Таню испуганными глазами, а изящно скрестить ноги в новых туфельках не забыла).
Таня обновку, разумеется, заметила и немедленно похвалила:
— Отличные шузики! Сержио Росси?
— Увы, — вздохнула секретарша. — В Росси не влезаю, они ж узкие, будто их на графинь шьют! А у меня стопа крестьянская, мне б что попроще…
— «Босс», например, — подхватила Татьяна (уже успела разглядеть выбитый на каблуке лейбл). — Кучеряво живешь, Наталья батьковна!
— Да у них распродажа была, скидки — бешеные, — забормотала секретарша.
А Таня подумала: «Странная у нас, в России, психология… Покупают люди дорогие обновки, но никто не признается, сколько они на самом деле стоят. Цена варьируется в зависимости от того, кто твой собеседник. Для начальницы — „туфли с распродажи“, соседке-пенсионерке вообще врешь, что с рынка, зато уж подружкам или бывшим одноклассницам называешь такую цену, чтобы у них глаза от зависти сразу на лоб полезли…»
Впрочем, не та сейчас ситуация, чтобы размышлять об особенностях национального мышления. И не время ждать «подколки» по поводу того, что она сама явилась на работу во вчерашнем наряде: Наташка дрожит, как осенний лист после проливного дождя, ей явно не до шпилек. Интересно, почему она так волнуется?
Таня задушевно спросила:
— Наташ, а ты уже в курсе, что у нас в агентстве — форс-мажорные обстоятельства?
— Это вы про документ, что ли? — тут же откликнулась секретарша.
— Про документ? — Таня сделала вид, что не понимает.
— Ну, который из вашего сейфа сперли, — со знанием дела уточнила Наталья.
«Ага. Значит, уже не абстрактный слух. А вполне достоверная информация».
— И что же это был за документ? — продолжала прикидываться Таня.
Наташка посмотрела на нее с удивлением:
— Ну, тот, дико секретный.
— Какой именно? — невинно спросила Таня.
— А их что, сразу несколько украли?! — тут же вскинулась секретарша. — Что за документы-то, хоть намекните!
Таня только плечами пожала и подвела итог:
— Значит, насчет пропажи ты в курсе.
— Так только глухой не в курсе! — воскликнула секретарша. И уточнила: — В смысле наш отдел. Полька. Родик. Тема. Мишка. Ну, и я.
— А откуда узнали-то? — Таня хоть и гордилась собственным аналитическим умом, но до сих пор не понимала.
— Ну, во-первых, мы не глухие, — с очаровательной непосредственностью изрекла Наталья. — А во-вторых, мы же все вчера к шефу на ковер ходили! Он нам такой допрос-разнос устроил!
