решать за всех. А коли появился такой человек, значит, и сидеть ему впереди.
Таня не выспалась. Потому время от времени она задремывала в тепле машины. Ей на мгновение чудился самолет, бездонное отверстие в нем. Она проваливалась туда и тут же всполахивалась, просыпаясь. Голова ее стукалась то о стекло, то о спинку переднего сиденья, то о Димино плечо. И начиналось все сначала: глубокая синь под ногами, самолет трясет, ее ноги отрываются от пола и… И снова она просыпалась, видела уютную кожаную кепочку водителя, несущийся за окнами осенний пейзаж – и вновь проваливалась в сон. Дима приобнял ее за плечи и, когда она вздрагивала, пробуждаясь, ласково шептал: 'Тш-ш-ш… Спи-спи-спи…'
Как когда-то дедушка. И ей снилось, что он везет ее на море.
Жарко, печет. Яркий южный день. Огромное море блещет впереди. Так сладко… Из этого сна, более глубокого и долгого, ее вырвал вой сирены.
За пятьдесят минут они проехали километров семьдесят. Их никто не останавливал, а один из встретившихся гаишников даже отсалютовал их машине.
– Тебя что, тут знают? – поинтересовался у Вити самый старший из пассажиров.
– Я уж четыре года на автостанции стою, – важно ответил Витя.
Пассажир отреагировал странно:
– С одной стороны, это хорошо… Они как раз проезжали очередной пост.
Витя привычно сбросил до сорока. Машина в порядке, 'стопы' работают, все пристегнуты. Но наперерез им бросился 'гаишник' и отчаянно замахал своей полосатой палкой…
– Что случилось? – хриплым спросонья голосом спросила Таня.
Ей никто не ответил. Она глянула на спидометр – сто сорок пять! И как только их старинная 'пятерка' столько выжимает?! Обернулась: метрах в двухстах за ними несется милицейская 'девятка'.
– Жми, милый, жми! – умолял Игорь. – Еще сотню баксов получишь!
– И так на полную жму, –..злобно ответил Витя. И подумал: 'Стоит ли эта безумная погоня безумной же суммы в пятьсот зеленых?'
– Файв о клок ти! – провозгласил младший лейтенант Спирин.
– Чего-чего? – пробурчал капитан Чурсов. Он никак не мог привыкнуть к 'закидонам' младшего, который думал, что знает английский, и очень этой своей способностью гордился.
– Давай чай пить, капитан! Уже пять часов, – перевел Спирин.
– Ну и чего бы тебе сразу по-человечески не сказать?
– Так я и говорю по-человечески. Только по-английски.
Капитан покачал головой и дотянулся до кнопки чайника 'Тефаль' – роскоши, на которую они скинулись всем постом. Надоело возиться с кипятильниками. Да и начальство за них шугало.
На семьдесят восьмом километре аппетитно запахло колбасой и солеными огурчиками. Огурцов в этом году уродилось море, и жена 'англичанина' Спирина, уважавшая и побаивающаяся милиционера- мужа, приготовляла их отменно, а на работу заворачивала в фольгу вместе с бутербродами.
Телефон зазвонил в самый ответственный момент. Спирин как раз разливал в стаканы кипяток, а Чурсов в то же время засыпал заварку. Не прерывать же столь важное дело! Поэтому трубку они взяли только с десятого звонка. И позабыли про чай: по направлению к их посту следовала машина, в которой находилось трое 'федеральных'. То есть находящихся в федеральном розыске.
– Нагоняют, гады, – шептал Дима. Витя тоже видел, что нагоняют.
Конечно, новая 'девятка' против его старинной 'пятерки'…Остановиться?
И остаться без денег, но с проблемами? Почему не остановился сразу? Все равно проблемы будут. Будут проблемы. Эти-то сгинут в своем Светловске, а ему здесь жить. Отберут права – никаких баксов не захочешь. А вдруг еще стрелять начнут… 'Эх, дурак я дурак. Вот так вляпался!'
– Держись, народ! – выдохнул он. И на полной скорости свернул влево – на проселочную дорогу.
– Вот тебе и 'федеральные' – на такой рахитке едут! – удивленно сказал Спирин. – Что, даже на 'девятку' не наворовали?
Чурсов, который сидел за рулем, проворчал:
– Не такая уж и рахитка! Почти сто пятьдесят идут.
– И прибавил газу.
Для 'пятерки' сто пятьдесят – предел, а на 'девятке' они выжимали почти сто семьдесят.
Завизжали покрышки. Жутко запахло паленой резиной. Казалось, что на какие-то мгновения их 'пятерка' зависла в воздухе. Скорее всего так оно и было… Сделав немыслимый вираж, машина смогла-таки вписаться в поворот на скорости сто пятьдесят километров в час. И понеслась по грунтовой дороге, лишь немного сбросив газ. Девяносто кэмэ в час по проселочной! Вот это голубка!
Умничка! Витя гордился ею. Его охватывал азарт дичи, уходящей от погони.
В милицейской 'девятке' такого поступка не ожидали. Капитан Чурсов тоже попытался войти в поворот. Но проделал это менее успешно, чем Витя Хлопов.
'Девятка' потеряла управление и на полной скорости врезалась в дерево.
– Ну и дела… – выдохнула Таня.
Витя сбросил скорость. Пока он гнал, думал только об одном: уйти!
Как-то не промышлялось о том, что все может кончиться именно так…
– Может, пойти посмотреть, что там с ментами? – робко предложила Таня.
Они отъехали уже с километр по проселку.
– Что там смотреть – трупы! – рявкнул Витя. Вите хотелось броситься на своих пассажиров с кулаками – во что его втравили! Особенно он был зол на того, что постарше. Тот, тщательно пристегнутый, по-прежнему Невозмутимо сидел на переднем сиденье.
– Вот что, брат, – весомо сказал Игорь. – Ты уже влез в это дело по самые по уши. Так что помогай уж нам до. конца.
– Да хрен вам! – зло сказал Витя. Игорь раздельно произнес:
– Менты сами виноваты, с управлением не справились.
С заднего сиденья горячечно вступил второй парень:
– Слушай – тебя Витя зовут, да? – слушай, Виктор, будь человеком.
Помоги нам! Мы теперь одной веревкой повязаны. Я тебе клянусь – зуб даю, голову даю! – мы не бандиты, мы не рэкетиры, мы нормальные люди! Я вот журналист, хочешь, я тебе удостоверение покажу?.. Вот, видишь, газета 'Молодежные вести'!.. Да, мы, наверное, в розыске, но это ошибка! Понимаешь, ошибка!
Клянусь тебе, Витя, – чем тебе поклясться? – самым святым клянусь!
А 'пятерка' тем временем, сбросив газ, пылила по проселочной дороге.
Виктор вел машину будто во сне. Бывают такие дурные, страшные сны.
Мужик, сидящий впереди, хладнокровно продолжил:
– Ты знаешь, как добраться до Выборга, а потом до Светловска проселочными дорогами? Мы влипли случайно. Помоги.
Витя начал оттаивать. Игорь сказал:
– Мы заплатим… семьсот.
– На хер мне твои бабки! – взорвался, но уже как-то не по-настоящему, а скорее накачивая себя. Хлопов. – Это на вас номеров нету! Пока – нет! На мне-то есть! Вон, на заднице: 88-72 ВО. Что, у ментов глаз нет? Мне что, охота за вас сидеть?
– Скажешь, мы были с пушками. Гнать тебя заставляли. Что ты мог сделать, под дулом-то? – предложил Дима.
