Так и хочется спросить, в каком ПТУ училась.
— А зачем моделям институтские дипломы? — улыбнулась Таня. — Ну, что? Создашь из меня новый секс-символ?
Лешка отступил от нее на шаг, со знанием дела оглядел с ног до головы и прищелкнул языком:
— Да, фактура у тебя знатная.
— Угу, жалко, что пропадает, — в тон ему ответила Таня.
— Ну, такая разве пропадет!.. Не успеваешь, поди, от поклонников отбиваться!
— К сожалению, успеваю.
— Значит, все еще не замужем?
— Ты же меня не взял.
Тане нравился необязательный, по верхам, треп.
Она, словно рыбка, в рекламно-богемную речку попала: в ту привычную воду, по которой — подумать только! — за два дня приключений успела соскучиться.
— А меня вот окольцевали. — Леша повертел на безымянном пальце свеженькое кольцо.
— И кто счастливица? Модель?
Неприкрытый ужас отразился на лице Леши.
— Ты что, с ума сошла?! — Его передернуло. — Избави меня бог от моделей! Говорю же тебе: ими я восхищаюсь на расстоянии. А супруга моя — финансист.
Бухгалтер.
— Значит, денежки твои считает?
Леша закатил глаза:
— Еще как считает!
— Ну, вот и я решила: дам-ка тебе заработать.
— Да брось ты, Танюха! Сниму тебя просто так, без всяких денег!
— Э-э, нет, Лешечка. Дружба — дружбой, а табачок врозь.
— Ну что ты, право… — заломался Лешка.
— Нет, я сказала. А то сейчас развернусь и уеду к Владу Локтеву.
— Влад дороже, чем я, берет.
— Вот я и хочу, чтоб ты сэкономил мне мои денежки.
— Ох, ладно, дорогая. Уговорила. Я с тебя по минимуму возьму.
— Триста гринов?
Леша замахал на нее обеими руками.
— Какой!.. С тебя — двести. И еще семьдесят — стилисту.
— Идет.
— Ну, пошли в гримерку. У меня стилистка — золотце. Лучшая в Москве… А я пока тут фон выставлю.
Ты запасную одежку привезла?
— Не гони, Лешечка. Я тебе еще не сказала, какие мне фотки нужны.
— Ну?
— Во-первых, на электронном носителе. Только на электронном. Не надо никакой пленки.
— Нет проблем. Сегодня же получишь диск.
— А во-вторых… — Таня невольно оглянулась и понизила голос:
— Мне нужны эротические снимки.
— Супер! — совсем не удивился, но восхитился Леша. — Хочешь оставить память для потомства? Для того и новый имидж слепила? Чтобы было, что внукам показывать? Вот это молодец!.. Это я понимаю!
— Да, годы уходят… — изобразила, что взгрустнула, Таня.
— Правильно! Я считаю, каждая девушка должна сделать это, — философски заметил Леша. — Когда ей двадцать, как тебе. А то не успеет оглянуться, а ей уже пятьдесят. Грудь висит, животик торчит, целлюлит выпирает… И вспомнить нечего… Впрочем, — спохватился Леша, — такую красавицу, как ты, никакие годы не возьмут. Еще придешь ко мне через тридцать лет сниматься. Для «Пентхауса».
— Договорились.
Таня совершенно не собиралась распространяться, для чего ей в действительности понадобились собственные откровенные снимки. Да Лешка и сам придумал для себя объяснение.
Фотограф озабоченно почесал в затылке:
— Тогда надо будет стилистке заплатить стольник.
Ты ж понимаешь: она не одно лицо тебе будет гримировать, а все декольте.
Леша движением руки продемонстрировал, какой величины придется гримировать «декольте» — от шеидо ступней.
— Да! В «Плейбое» ахнут.
Леша предвкушающе потер руки и окинул взглядом всю фигуру Тани. Но его взгляд был отнюдь не плотоядным, а профессиональным, озабоченно-рабочим.
Художник предвкушал сложную, но интересную творческую работу.
В то же самое время Танин отчим сидел за компьютером в особняке-убежище и в очередной раз просматривал привезенный Синичкиным список. Вдруг он что-то упустил? Вдруг в его рассуждения вкралась неточность? Или же список из двенадцати подозреваемых можно сократить, кого-то вычеркнуть? Ведь не успеет Павел всех проверить, не справится…
Краем глаза Валерий Петрович посматривал на включенный без звука телевизор Типично «летние новости» — то бишь переливание из пустого в порожнее. Но вдруг на экране появилась картинка — и тут же заставила Ходасевича отвлечься от монитора, схватить пульт управления и сделать звук громче.
— ..Убийство, по всей видимости, произошло несколько дней назад, — вещала за кадром женщина, ведущая сводку криминальных новостей — Убитую обнаружила ее мать, приехавшая в гости к дочери из Украины…
На картинке появилась залитая кровью простыня на пустой кровати; затем мельком показали стол, на котором помещались две бутылки и закуска. Экс-полковник Ходасевич заметил: одна из двух бутылок, стоявших на столе, очень похожа на недешевое французское вино.
— ..По свидетельству соседей, — бесстрастно-победительным тоном продолжала ведущая, — погибшая, приезжая из Украины, снимала жилье на Сиреневом бульваре. Она, по всей видимости, занималась в Москве проституцией…
Показали плачущую мать — она закрывала глаза рукой…
Лица соседей, глядящих с жадным любопытством…
Мешок на носилках, заталкиваемых в машину…
Потом на экране возник усталый следователь.
— Основная версия мотива совершения преступления у следствия, — косноязычно проговорил он, — криминальная разборка…То есть убийство от руки сутенера.
— А возможно ли, что девушка была убита ее клиентом? — жадно спросил репортер.
— Следствие не исключает также и данный поворот развития событий… — проговорил следак.
— Может быть, убийца был маньяком? — не отставал репортер.
— Мы не исключаем и данный факт, — важно промолвил следователь.
Картинка на экране сменилась. В телевизоре появилась искореженная машина.
— ..На улице Большая Ордынка произошло дорожно-транспортное происшествие… — проговорил голос за кадром.
Ходасевич выключил звук. Пожевал губами.
— Еще одна… — пробормотал полковник вслух. — Кажется, он пошел вразнос…
Таня выскользнула из гримерки в халатике, который ей одолжила стилист Стелла.
Все ее «декольте», от шеи до бедер, Стеллочка подмазала тон-кремом. Заретушировала, скрыла мелкие прыщички и дефекты кожи. А лицо… Таня сидела в кресле с прикрытыми глазами, а когда снова
