– Лет двадцать.
– Учится, работает?
– Учится. А что?
Таня по-прежнему игнорировала любопытство Игоря.
– Как его звать?
– Герка. Герман.
– А дальше?
– Титов, кажется.
– Герман Титов, – усмехнулась Таня. – Красиво. Космонавт!
– Да-да, – угодливо сказал Гарик, – его все так и звали – Космонавтом.
Оксана сняла трубку местного телефона. Это был не Барсинский.
– Оксана Ивановна, принести вам кофе? раздался веселый голос секретарши Барсинского Наташи. Подобный звонок – от секретаря начальнику – был вопиющим нарушением субординации. Но, во-первых, была суббота – день, когда служебный этикет слегка смазывался, а, во-вторых, – Оксана поняла это по голосу – Наташу что-то распирало.
– Приноси, конечно, – улыбнулась в трубку Оксана.
Их взаимоотношения с Наташей претерпели сложную эволюцию. Сперва, когда Оксана только пришла в «Бард инвестмент», они с секретаршей Большого Босса, благодаря стараниям Оксаны, стали подругами – настолько близкими, насколько это вообще возможно между двумя молодыми красивыми женщинами, причем занимающими Разные ступени в служебной иерархии. Затем, когда Оксана сделалась любовницей Барсинского – вроде бы заняв место Наташи! – та резко охладела к Оксане и еле здоровалась с ней. Теперь же отношения вновь выровнялись. Оксана подозревала, что Барсинский по-прежнему продолжает время от времени пользовать Наташу. Кроме того, Наташа недавно переехала в новую двухкомнатную квартиру в центре, а на работу стала ездить на новеньком «Фольксвагене-Поло». Оксана подозревала, что это своего рода отступные, полученные ею от Барсинского.
Наташа, улыбаясь, внесла поднос с кофе и печеньем. Оксана встала из-за стола и сделала приглашающий жест к журнальному столику красного дерева, стоящему в углу. Наташа поставила на столик поднос.
– Садись, подымим, – Оксана указала на роскошное кожаное кресло у столика.
– Ой, да неудобно – вдруг Би-Би что понадобится.
– Садись-садись. В приемной дежурная девочка есть. А если ты ему сильно понадобишься – он тебя и здесь найдет.
– Или – вас, – парировала Наташа.
Обе женщины прекрасно поняли, что каждая имеет в виду, и расхохотались.
Наташа уселась в кресло.
Оксана достала пачку «Парламента» и неумело раскурила сигарету.
Наташа последовала ее примеру. Ей не терпелось что-то рассказать Оксане.
– Представляете, Оксана Иванна, – начала Наташа.
– На «ты», – перебила ее Оксана.
– Да. Представляешь, Ксюша, где я сейчас была?
– Где же? – улыбнулась Оксана.
– Меня проверяли на детекторе лжи! – выпалила Наташа.
– О! – воскликнула Оксана. Внутри у нее похолодело.
– Представляешь, повезли куда-то к черту на кулички. Такая комнатка, типа больничной. Раздели, уложили. Понаставили всюду – на лоб, на шею, на руки – датчиков всяких. И давай спрашивать! И что я ела на завтрак, и любила ли я отца… А главное, – Наташа округлила глаза, – передавала ли я кому-нибудь информацию о Би-Би, встречалась ли я с каким-то журналистом, записывала ли я на дискету какой-то «багз»…
Оксана сидела ни жива ни мертва.
– В общем, я так поняла, – продолжала Наташа, – что кто-то нашего Би-Би подставил. Кто-то из своих. Наверное, какую-то информацию о нем куда-то передал. Что-то из его компьютера. И они теперь – всех на фирме проверяют.
У Оксаны закружилась голова. «Наташа не просто так ко мне пришла, – пронеслось у нее в голове. – Она хочет посмотреть на мою реакцию. Держись. Не выдай себя ничем. Надо что-нибудь сказать. Что- нибудь нейтральное».
– Ну, ты во всем призналась? – спросила Оксана.
Ей хотелось, чтобы ее слова прозвучали слегка насмешливо. Однако она не узнала своего голоса. Bo рту пересохло. Язык прилипал к гортани. 'Спокойно!
– прикрикнула Оксана на саму себя. – Возьми себя в руки!'.
– Что ты! – испуганно воскликнула Наташа. Она приняла слова Оксаны за чистую монету. Наташа – при своем роскошном теле – была начисто лишена чувства юмора.
– Ну, детектор лжи – не самое страшное сказала Оксана. Она отчаянно пыталась овладеть собой и говорить легко – как она говорила бы в этой ситуации, когда бы была ни в чем не виновата; – Главное, что тебя, Наташенька, не пытали.
– Так бы я им и далась!
Оксана загасила сигарету – может, это от нее так отчаянно сохнет во рту?
Ей захотелось промочить горло, но она испугалась, что руки у нее дрожат, и она расплещет кофе. Она взяла одной рукой блюдце, другой – чашку.
Так, наверно, дрожь будет незаметна. Поднесла кофе к губам. Хлебнула. Поставила чашку на блюдце. Чашка предательски задрожала. 'Сейчас Наташа спросит:
– Что с тобой, Оксаночка?'
Наташа не спросила. Просто чуть внимательней, чем обычно, посмотрела на Оксану. Или ей это показалось?
В дверь заглянула испуганная подменная секретарша Леночка:
– Извините, Оксана Ивановна. Наталья Владимировна, вас к себе срочно просит Борис Сергеевич!
Наташа вскочила и бросилась к двери. Оксана видела, как удаляется ее глупое, лживое, длинное тело – одни ноги метр двадцать! – и остро позавидовала Наташе. Та могла быть спокойной. И она смогла идти к Борису, спокойно сияя своими честными глазами. О, боже! Что же я наделала!
Оставшись одна, Оксана в панике бросилась к телефону. Надо предупредить Велихова!
Нет, звонить нельзя. Ее телефоны наверняка прослушиваются.
А может, они уже вышли на Велихова?
Может, догадались, кто он – ей?
И Барсинский давным-давно все понял? И просто играет с ними, как кошка с мышкой? Ждет момента, чтобы схватить их обоих?
Отвратительное сосущее чувство страха закружило ей голову. Оксане показалось, что ее сейчас вырвет. Она бросилась в комнату отдыха.
Что делать? Что же ей теперь делать?
Павел приехал за рулем какой-то раздолбанной ржавой «шестерки» ровно через семнадцать с половиной минут.
Тане нравилось в нем то, что отличало его от молодых безответственных людей вроде Гарика: верность своему слову.
Даже в мелочах.
Павел на приличной скорости подкатил прямо к «восьмерке», где сидели они с Гариком, и припарковался в сантиметре от ее заднего бампера. Игорь встревоженно наблюдал за его маневром и напряженно выдохнул:
– Чуть-чуть не задел!
Татьяна беспечно откликнулась:
