И граф Потоцкий – тоже.
И он пересказал спутникам выловленную им из Интернета статью в американском научном журнале: о полусумасшедшем мистике, алхимике и астрологе Потоцком. О том, что тот якобы предсказал нападение Наполеона на Россию, падение Москвы и дату Бородинской битвы. Что Потоцкий предвидел гибель своей дочери от родов, И о том, что предсказание графа стало причиной ее разрыва с супругом, князем Василием Скопиным.
И его пророчество оправдалось, и дочь, Мария Потоцкая, в самом деле скончалась, рожая сына, в точно предсказанный графом день.
Надя с Игреком слушали внимательно, но, когда Дима закончил, Игорь промолвил:
– Изящно. Настоящая готическая новелла.
– Это не готическая новелла! – горячо воскликнул Дима. – Это – научная статья. Опубликована в журнале 'American Slavic and East European Review'. И знаете, кто ее автор?
Дима сделал паузу и провозгласил:
– Тот самый историк Фомин! Его убили полтора месяца назад на Солянке!
– Вот это да! – выдохнула Надежда.
Игрек не проронил ни звука.
– Значит, – подвел итог журналист, – ты. Игрек, украл ту самую тетрадь того самого графа Потоцкого!
Игрек промолчал.
Стал притормаживать, смещаться до магистрали вправо.
Вскоре они съехали с 'Ай-файф' на боковую дорогу.
В паре километров отсюда, на берегу залива, начинались самые богатые кварталы Степлтона.
Здесь, в самом роскошном месте наиболее богатого квартала, проживала Пола.
Пола Шеви – женщина, выбившаяся из грязи дав князи.
Женщина, ни в чем не привыкшая себе отказывать: ни в приключениях, ни в прихотях, ни в мужчинах.
Ни, как выясняется, в убийствах.
* * *
Человек в черной коже на мотоцикле молча выслушал новые инструкции, продиктованные ему по сотовому телефону. Повторил:
– Да, сэр. Я понял вас, сэр. Я буду через сорок минут.
* * *
'Форд Мондео' с Димой, Игреком и Надей на борту медленно катил по тихим улицам Бэйкон-хилла – места жительства степлтонских богачей. По бокам дороги, за зарослями граба и каштана, размещались тихие особняки. Диме показалось, что именно по этому маршруту, но в обратном направлении, он топал после ночного купания в ледяной воде.
– Ты запомнил, что было в той тетради графа Потоцкого? – спросил он Игрека.
– Как всегда, – осклабился тот.
– Ну, и?..
– Чепуха на постном масле.
– А именно? – Дима повысил голос. Ему показалось, что Игрек хочет скрыть, что он прочел в тетради старого графа.
– Нагромождение образов, идей, – нехотя проговорил Игрек. – А также чисел, стихов и прозы.
– Например? Хоть одну цитату!
– Ну, пожалуйста, – поморщился Игрек и произнес:
Камень пущен пращою Давида.
Никогда не изведает тверди.
– И что? – спросил Полуянов.
– И – все! – с раздражением ответил Игрек. – Это одно из самых ясных мест. Остальное – полная галиматья. И до, и после.
– Повтори-ка еще раз, – попросил Дима. – Что-то я не врубился.
Игрек повторил: про камень, пращу, твердь…
– Постойте! – вскрикнула с заднего сиденья Надя. – Может, это – предсказание? Предсказание – про первый спутник?
– Может! – раздраженно воскликнул Игрек. – А может, другое предсказание – про баллистическую ракету с ядерным зарядом. Она ведь тоже 'не ведает тверди': взрывается в воздухе. А может, это – про нашу первую ракету на Луну: ту, что промахнулась. А может – про взрыв 'Челленджера'. А может, это про натурального Давида и натуральную пращу. – Он обернулся к Наде и отчеканил:
– Все – может – быть!.. А скорей всего – это просто бред!
Они свернули на улицу Марин-драйв. Вот здесь Дима как-то утром подстроил знакомство с Полой. Как, кажется, давно это было!
На минуту между деревьями мелькнуло голубое зеркало залива.
– Игорь, миленький, – взмолилась Надя, подаваясь вперед, – может, вы еще что-нибудь вспомните? Из той тетради?
– Пожалуйста, – усмехнулся Игорь. – Вспомню. Но должен вам заметить: я цитирую только самые ясные места. Все остальное – исключительная бредятина.
Он вздохнул и с выражением произнес:
Золоченный ковчег с горой ледяною столкнется.
Погрузится корабль в пучины холодные ада.
– Так это ж про 'Титаник'! – ахнула Надя.
– Правильно, про 'Титаник', – скривил губы Игрек. – Ну и что?
– Как 'ну и что'! – воскликнула Надя. – Значит, этот граф – действительно предсказатель! Провидец!
Почище любого Нострадамуса!
– А не было в тетради старого графа, – ироническим тоном (особенно контрастирующим с восторженностью Надежды) обратился Дима к Игорю, – точных дат: когда случится то или иное событие? Например, после 'Титаника': 'А разверзнется сия пучина ада четырнадцатого апреля тысяча девятьсот двенадцатого года'?
– Нет, – усмехнулся Игрек. – Никаких дат.
– Но ты упоминал о цифрах? О вычислениях?
– Вычисления – были.
– Какие? Ты же математик.
– Дима, – снисходительно глянул на товарища Игорь, – там были бредовые вычисления. И – никаких дат.
– Вот так! – юмористически развел руками журналист. – Какого пророка ни возьми – вечно они даты не пишут. А мы – гадай!
– Ты не веришь? – подалась вперед к Диме Надя. – Не веришь в предсказания?
Дима развернулся к ней:
– Я не верю, что Пола купилась на туфту! И – купила ее. И – убивает из-за нее людей. Она – здоровая женщина, Пола. Очень здравая женщина.
– Но она ведь заказала красть рукописи? – настаивала Надя. – Почему не ради графа-пророка?
– Да потому, что Пола умеет считать деньги. Иначе не была б миллионершей. А с тетради графа Потоцкого – никаких барышей не получишь.
– Почему? – упорствовала Надя.
– Да потому, – вскричал Дима, – что в любом прогнозе важно не что будет. Важно, когда это будет. Любой дурак может предсказать: выпадет снег. Вот если человек предскажет, что снег выпадет завтра, и не ошибется, то он – синоптик. А если скажет, что четвертого июля две тысячи десятого года выпадет снег – вот тогда он пророк, в том случае, если четвертого июля две тысяча десятого и вправду выпадет снег.
– Ты прав, – поддержал товарища Игрек. – Уже во времена графа Потоцкого знали: рано или поздно
