Этот разговор состоялся 29 мая 1944 года… (ЦАМО, ф. 19А, оп. 2714, д. 2, л. 324).
Если первый раз командующий 2-м Украинским фронтом беспрекословно выполнил приказ Верховного Главнокомандующего, то во втором случае – он ослушался «самого». Не много находилось в то время смельчаков, способных на такой поступок…
Надо отдать должное, Родион Яковлевич принял самые срочные меры по восстановлению боеспособности 233-й танковой бригады. К 20 августа – началу Яссо-Кишиневской операции – ее подразделения имели полный штатный состав танков «Шерман».
«Коктейль» для «Шерманов»
С 20 по 29 августа сорок четвертого года части 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии в составе войск 2-го Украинского фронта участвовали в Яссо-Кишиневской наступательной операции. За это время танкисты преодолели расстояние в 350 километров, покрывая от 35 до 75 километров в сутки. Отрыв танковых частей от общевойсковых соединений нередко достигал 60–80 километров…
В столь стремительных и напряженных боях танки «Шерман» подверглись таким тяжелым испытаниям, которые сложно смоделировать на самом строгом испытательном полигоне. Вдвойне тяжелее было их экипажам, но они не согнулись, выдюжили!
233-я танковая бригада совместно с другими частями корпуса была введена в бой во второй половине дня 20 августа. К исходу дня мы вышли к третьей полосе обороны противника, проходившей по хребту Маре, бой за который продолжался всю ночь. С утра следующего дня подразделения бригады начали продвижение в направлении Васлуй и далее на Бырлад, а в это время в тылу наступающих соединений складывалась довольно непростая ситуация. Часть немецко-фашистской группировки, окруженной северо- восточнее Куши, вырвалась из «котла» и, продвигаясь в юго-западном направлении, перерезала дороги, ведущие к линии фронта, уничтожив несколько наших тыловых учреждений и штабов.
До нас дошли тревожные вести – на скорое поступление горючего и боеприпасов не рассчитывать! А приказ командования требовал увеличить темп продвижения на помощь восставшим в Бухаресте. Патронов к стрелковому оружию – мало, снарядов к. танковым орудиям – половина положенной нормы, дизтопливо – на исходе. Картина, одним словом, не из радостных…
На подступах к Бырладу 233-я бригада с ходу разгромила два пехотных батальона, имевших задачу занять оборону на выгодном рубеже, прикрыв город с севера. Были взяты богатые трофеи: оружие, продовольствие. Старший лейтенант Иван Якушкин приказал каждого танкодесантника дополнительно к штатному ППШ вооружить немецкими автоматами. Взять к ним не менее 300 патронов на ствол, а свои боеприпасы беречь! Так же поступили и другие подразделения бригады.
Решив вопрос с вооружением десантников, оставалось решить не менее важную проблему – где взять горючее. Дизельного топлива в Бырладе не было. Нашли только бензин и керосин. Иван Якушкин предложил командиру батальона майору Григорию Городилову подготовить для танков «коктейль» в пропорции – на ведро бензина два ведра керосина и попробовать на одной машине…
Заправили такой смесью танк младшего лейтенанта Константина Степанова, «Шерман» прошел по кругу около двух миль – результат обнадеживающий. Только мотор быстрее перегревался, а раз так, то в ходе движения потребуются более частые остановки для охлаждения дизелей.
Вскоре все танки были заправлены этим «коктейлем» и пошли вперед, на Бухарест.
Боезапас – брать про запас!
Вынесенный в заголовок каламбур – не игра слов. Это кредо танкистов, железный закон, которым руководствовались перед глубокой наступательной операцией. А таковыми были все, проведенные на зарубежных территориях юго-востока и центра Европы (Яссо-Кишиневская, Будапештская, Венская и Пражская). Мы были уверены, что, прорвавшись глубоко в расположение противника, найдем там и продукты, и горючее (хотя бы суррогатное, как в приведенном выше примере), а вот боеприпасы – нет. А без них танк не грозная сила, а так – металлолом. Боекомплект «Шермана» состоял из 71 снаряда, и еще штук 30–40 брали дополнительно. Хотелось бы захватить побольше, но нельзя. Не следует забывать, что М4А2 «нес» на себе не только снаряды, но и дополнительные топливные бачки и около 10 танкодесантников, которым требовалось создать нормальные условия для размещения, чтобы не потерять по дороге. Самое же главное требовалось обеспечить башне круговой поворот для стрельбы…
В боях на Правобережной Украине в конце сорок третьего – начале сорок четвертого года мы еще только привыкали к недавно полученным «Шерманам». Изучали их положительные и отрицательные качества. Что касается снарядов, то они «проявили» себя с самой лучшей стороны, будучи прекрасно упакованными в картонные пеналы и связанные по три штуки. Главное, что в отличие от снарядов «Т-34– 76» при возгорании танка они не детонировали.
Выяснилась эта особенность снарядов «Эмча» вот при каких трагических обстоятельствах. Февраль сорок четвертого года. В конце прошедшего месяца завершилась операция по окружению Корсунь-Шевченковской группировки противника. Вторые сутки шли непрерывные ожесточенные бои на направлении Ризино – Лысянка. Мощным танковым ударом враг стремился сокрушить обороняющиеся войска 6-й танковой армии и 47-го стрелкового корпуса и прорваться к попавшим в «котел» своим соединениям.
Как я уже говорил, в этот период я занимал должность начальника артиллерийского снабжения первого батальона 233-й танковой бригады. К обязанностям моей службы относился ремонт вооружения танков и обеспечение их всеми видами боеприпасов. Делать последнее было нелегко, учитывая состояние дорог, превратившихся в болота. Подвоз боеприпасов (2–3 рейса в сутки) выполняла «полуторка», которую приходилось многие километры толкать, десятки раз вызволяя из «объятий» раскисшего грунта.
Раннее утро 13 февраля. Наконец, притолкали, притащили, можно сказать, принесли на себе автомашину с боеприпасами. «Шерманисты» очень обрадовались, поскольку в танках осталось по 7–10 снарядов и по сотне патронов, а грядущий день наверняка будет еще напряженней минувшего. Гитлеровцы, не считаясь с потерями, рвались на север к своим окруженным войскам, при неудаче на одном направлении немедля перенося усилия на другое. В их атакующем эшелоне находились только «Тигры» и пехота на бронетранспортерах. Одним словом, высокоманевренные подразделения и части…
От «Шермана» к «Шерману» колесила полуторка. Экипажи быстро перебрасывали снаряды и ящики с патронами из кузова автомашины на жалюзи моторного отделения. Потом они раскупорят артвыстрелы, откроют «цинки» и погрузят в башню на их штатные места. Мы спешим к последнему танку младшего лейтенанта Алексея Васина. Пополним его – и, не задерживаясь, в обратный трудный рейс. В это время совершенно неожиданно из-за длинной возвышенности выползли четыре «Тигра». Их никто сначала и не заметил, будучи занятыми разгрузкой боеприпасов. И только сверлящий звук выпущенной противником «болванки» заставил всех встрепенуться. В этот момент последовал сильный удар в корму «Шермана». Огонь моментально объял мотор.
Танкисты и артснабженцы с М4А2 посыпались на землю. Второй вражеский снаряд превратил «полуторку» в костер. Погиб ее шофер младший сержант Юрий Удовченко, пытавшийся увести машину из- под огня. Экипаж танка кинулся тушить пожар. Мы бросились помогать «шерманистам», и тут серия разрывов неприятельских мин легла недалеко от танка. Осколком был тяжело ранен механик-водитель… Через мгновение может последовать второй, более точный минометный залп. Ведь все мы, восемь человек, как на ладони. Кругом чистое поле – рядом ни кустика, ни овражка, куда можно было бы спрятаться. Одно укрытие – под горящим танком. Подаю команду: «Под машину!» Вовремя забились под его носовую часть. Разрыв за разрывом подняли черные султаны земли в одном-полутора метрах от «Шермана». Будь мы с ним рядом, наверняка погибли бы.
Итак, целая группа офицеров и сержантов была загнана в тупик: если мы побежим, то нас убьют
