он потерял все самое ценное: сорок минут, за которые он со своей группой мог принять правильное решение для предотвращения катастрофы.
Некоторое время назад Крафт ушел с поста руководителя полета в руководство «НАСА». На его месте теперь был Джин Кранц – постриженный под «ежик», с квадратным лицом, летчик-ветеран корейской войны, пришедший в «НАСА» еще во времена «Меркурия» и выросший до руководителя полета на «Аполлоне».
Для людей в зале Кранц оставался загадкой. Командуя Центром управления со своего священного терминала, он казался человеком военным до мозга костей. Его приказы всегда были краткими и ясными. Его голос никогда не выдавал раздражения по поводу ерунды. Единственное снисхождение, которое он проявлял к себе, касалось его одежды. В течение лунных полетов, которые могли длиться днями и даже неделями, в Центре управления работали, сменяя друг друга, четыре команды операторов, каждую из которых возглавлял свой руководитель полета. Команды обозначались цветами радуги, и команду Кранца окрестили Белой командой. Кранц очень гордился исключительными талантами своих ребят, и во время полетов ввел для себя правило всегда надевать белый жилет поверх форменной белой рубашки с черным галстуком, как символ незапятнанной репутации команды. Жилет делал его более досягаемым, если не притягательным, и работавшим с Кранцем операторам нравилась такая эксцентричность их шефа. Сегодня был всего лишь тренировочный день, и на Кранце не было жилета. Но даже если бы он был, Либергот был уверен, что жилет не предоставил бы ему волшебной защиты. Весь зал управления слышал по радио голос Маттингли, рассказывающего о проблеме. И все слышали ответ КЭПКОМа «Вас понял». И все ждали, что на это скажет Кранц.
– Ладно, – сказал руководитель полета после паузы, показавшейся бесконечно долгой, – Решайте проблему.
Либергот с облегчением выдохнул. Как он знал, эта фраза Кранца означала «Я надеру вам задницу». Либергот продолжил работать за терминалом с удовольствием, смешанным в равной доле, как с облегчением, так и с благодарностью. Но спасение имитируемой экспедиции было нелегким делом. Либергот и другие операторы решили испытать малоопробованный аварийный план, в соответствии с которым ЛЭМ немедленно взлетал с поверхности Луны, стыковался с орбитальным модулем и дальше служил чем-то вроде спасательной шлюпки, в которую перебирались астронавты на весь путь до Земли. После чего они снова перебирались в командный модуль, сбрасывали ЛЭМ и входили в атмосферу. Идея спасательной шлюпки прорабатывалась со всех сторон с самого начла программы «Аполлон» в 1964 году. Несколько похожих маневров даже испытывалось в начале 1969 года, когда астронавты «Аполлон-9» выводили ЛЭМ на земную орбиту. Но никто такой вариант всерьез не рассматривал.
Кранц проводил тренировку плана «спасательной шлюпки» несколько часов, пока не убедился, что операторы и астронавты выучили аварийный протокол и, между прочим, свой урок выучил Либергот. Наконец, они закончили и приступили к отработке другой, менее фантастической ситуации. И в этом, конечно, был смысл. Только несколько недель оставалось до запуска, а надо было отработать множество других сценариев, менее вероятных, чем безжизненный командный модуль и ЛЭМ в роли спасательной шлюпки.
Экспедиция «Аполлон-13» не обещала ничего такого, что могло взбудоражить страну. К сожалению, было множество других событий, которые привлекали внимание людей весной 1970 года помимо космических приключений – какой там по счету, пятый или шестой человек ступит на Луну? 9 апреля, за два дня до намеченного старта, «Нью-Йорк Таймс» вообще не упоминала об экспедиции, посвятив всю первую полосу отклонению Сенатом кандидата от Президента Никсона в Верховный суд, судьи Дж. Харрольда Карсвелла.
Еще в прессе было сообщение о потерях в Южной Азии за последние одиннадцать месяцев; решение Массачусетского верховного суда о задержке оглашения результатов дознания Мэри Джо Копечни; представление нового изобретения – компактных женских чулок «Леггс»; откровения Пола МакКартни, что он испытывает личные трудности с другими тремя музыкантами «Биттлз», и его решение покинуть группу; открытие бейсбольного сезона под заголовком «Тигры наступают на пятки Сенаторам». Самым крупным упоминанием об «Аполлоне-13» была заметка в «Таймс» от 10 апреля – за день до полета – на странице 78, странице о погоде.
Единственное, что подогревало интерес публики, это нездоровое увлечение номером этой экспедиции. Все полеты по программе «Меркурий» использовали номер 7: «Вера-7», «Дружба-7», «Сигма- 7» – в честь семерки астронавтов, входивших в отряд. Пилотируемые полеты «Джемини» начинались с «Джемини-3», но останавливались на «Джемини-12». Пилотируемые «Аполлоны» начинались с «Аполлона-7». Запланировав четырнадцатую экспедицию, «НАСА» знала, что ей придется столкнуться и с тринадцатой.
Великие устремления человечества шли бок о бок с непреодолимой привлекательностью самого стойкого суеверия. Большинство людей одобряли лицемерное и надменное «иди-сюда-я-тебя-не-боюсь». И на скафандрах даже были вышиты большие, кричащие римские цифры «XIII», которые астронавты будут носить на протяжении всего полета. За недели до полета публика развлекалась тем, что выискивала всякие другие приметы на тему числа 13, которые служили предзнаменованием катастрофы в экспедиции: полет был назначен на 11 апреля 1970 года, или 4/11/70 – сумма цифр дает число 13; запуск намечался в 1:13 по хьюстонскому времени и, что еще хуже, в 13:13 по 24-часовой шкале; если запуск пройдет нормально, то корабль входил в зону притяжения Луны 13 апреля.
«НАСА», как и Лоувелл, смеялось над этим шаманством. Что касается командира экспедиции, то он считал свое путешествие на Фра-Мауро научной экспедицией – не больше и не меньше. Здесь не было места для суеверной показухи, и он выбрал отражавший эту уверенность девиз для официальной эмблемы экспедиции. Вспоминая дни в «Аннаполисе», Лоувелл позаимствовал девиз у военно-морских сил «Ex tridens, scientia» («Из океана – знания»), и немного его изменил на «Ex luna, scientia» («С Луны – знания»). Для Лоувелла обретение новых знаний казалось самой главной причиной путешествия на Луну.
Подготовка экспедиции «Аполлон-13» шла безупречно. Как любил повторять Лоувелл, если все идет хорошо – жди беды. И за семь дней до старта заболел Чарли Дюк. Дюк был пилотом ЛЭМа в экипаже дублеров, куда входили еще командир Джон Янг и пилот командного модуля Джек Суиджерт. Дюк подхватил корь от одного из своих детей и подверг опасности заражения Янга, Суиджерта, Лоувелла, Маттингли и Хэйза. Тесты крови подтвердили, что остальные члены экипажа, в том числе Лоувелл и Хэйз, раньше уже перенесли корь, поэтому в их крови находились защитные антитела. Однако Маттингли не имел иммунитета и поэтому имел реальные шансы заболеть.
В таких случаях правила «НАСА» говорили, что потенциально больному члену экипажа нельзя доверять управление кораблем, поэтому Маттингли должен быть исключен из состава экспедиции. Лоувелл, который тренировался с этим экипажем большую часть года, пошел в атаку. Как? Вы хотите изменить экипаж сейчас, за неделю до старта из-за вероятной опасности вирусной инфекции? На брифинге с экипажем в Хьюстоне, где было объявлено решение, Лоувелл отстаивал своего пилота командного модуля.
– Каков инкубационный период для кори? – спросил командир полетного медика.
– От десяти дней до двух недель, – ответил доктор.
– Значит, он может быть здоров при запуске? – спросил Лоувелл.
– Да.
– И может быть здоров, когда мы пойдем к Луне?
– Да.
– Тогда какие проблемы? – сказал Лоувелл, – Если у него начнется жар, когда мы с Фредом будем на поверхности Луны, у него будет достаточно времени, чтобы выздороветь. А если ему не станет лучше, он может пропотеть по дороге домой. Нет лучше места, чтобы переболеть корью, чем прекрасный удобный корабль.
Полетный медик скептически смотрел на Лоувелла, ожидая пока тот не закончит речь, а потом выкинул Маттингли из строя.
Хотя Лоувелл души не чаял в своем пилоте командного модуля, его новый член команды был неплохим специалистом. В свои тридцать восемь Джек Суиджерт первоначально был известен, как первый
