более лопоухим.
Василий засопел.
– Да нет, – сказал он наконец, – С голоду такое не пишут. С голоду он бы чего-нибудь жалостное написал…
Веснушчатое Ромкино лицо зверски исказилось.
– Козлы! – с ненавистью выговорил он. – Завезли фиг знает куда, жрать не дают… – Не договорив,
Он взмахнул своей зеркальной кувалдочкой и в сердцах обрушил ее на округлую оконечность глыбы.
Результат был ошеломителен. Молочно-белая глыба издала звук пушечного выстрела и буквально взорвалась – разлетелась на тысячу разнокалиберных осколков. Не успевший вскочить Василий с маху повалился в них спиной, чудом не сломав себе позвоночник.
– Ты что делаешь, придурок?! – заорал он.
Ромка, выронив железяку, отлетел к стене и обмер, с ужасом глядя, как Василий, рыча, ворочается в обломках.
– Вася, не хотел! Честное слово, не хотел! Веришь, нет?..
Василий наконец поднялся, ринулся было к Ромке, но, наступив босой ногой на мелкий осколок, охнул, захромал и остановился, сдавленно матерясь.
– Вась, ну я же не знал, что она такая хрупкая! – крикнул Ромка.
– Руки тебе повырвать, недоумку! – с пеной у рта проскрежетал Василий, наклоняясь за оброненной кобурой. Сунул табельное оружие под мышку и, страшно, по-звериному сопя, принялся ощупывать многочисленные ушибы и вдавлины.
– Вася… – дрогнувшим голосом позвал Ромка.
Василий покосился раздраженно и вдруг понял, что Ромка смотрит вовсе не на него, а куда-то в сторону. Почуяв неладное, он повернул голову и тоже замер. Возле крайней глыбы, уставя на них выпуклые и круглые, как линзы полевого бинокля, глаза, стояло некое вполне человекоподобное существо ростом не выше метра. Оно было покрыто нежным серебристым мехом и слегка сутулилось, свесив слабые шестипалые лапки до розовых пролысинок на коленях.
Василий выпрямился и осторожно прочистил кашлем вконец пересохшую глотку, заставив существо встревоженно отодвинуться.
– Здравствуйте, – сказал он, и Ромка с трудом подавил истерический смешок: показалось, что Василий сейчас козырнет.
Существо (глаза – с пятак, зрачки – с трехкопеечную монету) пронзительно чирикнуло и, ухватив обеими лапками обломок покрупнее, попыталось его шевельнуть.
– Это случайно, – торопливо сказал Василий. – Товарищ просто не знал, что они у вас такие хрупкие…
Существо напряглось и поволокло обломок куда-то прочь.
– Не понял… – охрипнув, сказал Василий и оглянулся на Ромку. Тот тоже ничего не понимал.
Существо оттащило обломок метров на пять и вприпрыжку вернулось за вторым – поменьше.
– Может, пойдем поможем… – неуверенно предложил Василий, по-видимому, вообразив, что хлипкий представитель иного разума пытается убрать мусор с проезжей части. Однако действительность быстро развеяла его милицейские фантазии. Добравшись до места, существо, задрожав всем тельцем, подняло ношу на уровень выпуклых глаз и что было силенок грянуло вторым обломком по первому.
– Чего это он? – испуганно понизив голос, спросил Василий.
– Доламывает, – пояснил не менее озадаченный Ромка.
С четвертого удара нижний обломок распался надвое, и, видя, что существо успокоиться на этом не собирается, Ромка решительно выступил вперед.
– Эу! – окликнул он. – Оу! Ты! Козел! Жрать хотим, понимаешь?
В ответ существо заверещало, замахало ручонками, то ли указывая куда-то, то ли кого-то подзывая. Путники оглянулись, но никого пока не увидели.
– Вась, давай смоемся! – взволнованно предложил Ромка. – Вдруг это опять она!
– Стой где стоишь! – отрывисто приказал Василий, и туг из-за ближайшей опоры проворно выкатилось нечто, не имеющее аналогов в мировой практике.
Черное, лоснящееся, слегка напоминающее огромную мокрицу, оно то ли ползло, то ли как-то там перетекало по гладкому дымчатому полу. Заурчав, наехало на первую груду обломков и, оставив за собой чистое пространство, направилось к главной россыпи.
– А, так это мусорка… – с облегчением сказал Ромка.
– Похоже… – проворчал Василий.
Устройство играючи расправлялось с завалами. Вовсе не черное, как показалось вначале, а скорее густо-чернильного цвета, оно было как бы облито жидким стеклом, под которым, если всмотреться, вскоре начинали мерещиться проскакивающие искорки и сложные металлические детали.
Внезапно Ромка сорвался с места и кинулся наперерез.
– Стой! – рявкнул Василий, но тот уже выхватил из-под слепой округлой морды механизма свою зеркальную кувалдочку.
– Чуть не зажевала… – объяснил он, возвратясь. Глаза у него от страха и восторга были совершенно круглые.
– Ш-шалопай! – сказал как шаркнул по наждаку Василий.
Устройство тем временем слизнуло последние молочно-белые осколки, съело сброшенную Василием обувь и, укатившись в нишу, вплотную занялось Ром-киными кроссовками. Затем выставило наружу слепое глянцевое рыло, замерло, как бы принюхиваясь, и вдруг двинулось полным ходом к оголодавшим путникам.
– Э! Э! – сказал Василий, на всякий случай расстегивая кобуру. Но тут он обратил внимание, что стоят они уже втроем. Третьим был мохнатый ино-планетянчик. Собственно, он даже не стоял, а суетился, забегая то справа, то слева, но все равно у Василия сразу отлегло от сердца.
Устройство осадило в метре от них. Затем последовала легкая вспышка, как будто стеклянный корпус наполнился на миг молочным туманом, и «мусорка» деловито поползла (потекла? покатила?) прочь.
Путники ошалело глянули под ноги. На полу лежали, лоснясь, каплевидные пластиковые капсулы граммов по сто пятьдесят каждая. Две оранжевые, одна фиолетовая, остальные салатные.
Василий и Ромка вопросительно уставились на пушистого аборигена. Тот ухватил одну из капсул и, почему-то отбежав, с урчанием впился в нее мелкими зубками.
Переглянулись с сумасшедшей надеждой и быстро подобрали по капсуле. Надкусили, Содержимое напоминало густой бульон – пряный и несколько сладковатый.
– Спасибо… – растерянно сказал Василий. И, видя, что абориген непонимающе таращит глазищи, на всякий случай перевел:
– Данке…
Когда-то в школе Василий учил немецкий.
Глава 6
«Куда ты завел нас?» – лях старый вскричал.
Поскольку единственный пригодный для сидения валун был уничтожен, устроились прямо на полу, под самой большой и самой устойчивой глыбой – той, что напоминала тазобедренный мосол.
