все это у тебя было, но теперь трудно восстановить свою репутацию и попасть в престижные гонки.
Инид снова высморкалась и развернула свой носовой платок, отыскивая на нем сухое место. Зазвонил телефон.
— Доброе утро, доброе утро, — произнес голос Джека Арчера на другом конце провода, свежий, как дуновение ветра. — Все будет в порядке к следующей неделе? Рука и все такое?
— Рука в повязке, но все нормально, — ответил я и сделал паузу:
Джек Арчер был деловой человек и едва ли стал бы тратить время на телефонный разговор, чтобы справиться о моей руке и здоровье.
— Читали газету? — спросил Арчер. — Мы увеличиваем число участников гонки на следующей неделе до десяти, о'кей?
— Хорошо, — ответил я. А что я мог сказать? — Кто еще участвует?
— Жак ле Бретон и Поул Уэлш. Он сейчас свободен.
Я дважды глубоко вздохнул. Потом спросил:
— Арчер, для чего вы это делаете. Полагаю, для рекламы?
— Конечно. Спонсоры очень довольны. Отличная пара соперников — вы и Поул. Деверо разбивает шансы Уэлша, чтобы этот Поул остался с носом. Всем интересно. Репортеры бесятся. Сделаете так?
— Естественно, — отрезал я и бросил трубку.
Арчер был прав насчет репортеров. Телефоны не умолкали все утро. Я им говорил, что возлагаю большие надежды на Кубок Айсберга, уверял, что люблю Поула Уэлша как брата и соображал, как мне устроить ленч в Барнет-Армсе, чтобы избавиться от гадкого привкуса лжи во рту.
Я уже направлялся к двери, когда Арчер позвонил снова.
— Кстати, — сообщил он, — уж если вы так добры к нам, то и я хочу сообщить вам приятную новость. Комитет Сенаторского Кубка интересуется вами.
— Не могу в это поверить, особенно после сегодняшнего утра.
— Подождите минуту, — сказал Арчер. — Они также интересуются Поулом Уэлшем. И вот еще что. От того, насколько хорошо вы будете выглядеть в Кубке Айсберга, зависит, закажут вам билет в Штаты или нет.
Я переждал, чтобы глотнуть немного кислорода.
— В Штаты?
— Да, — подтвердил Арчи. — Еще целых шесть недель, конечно. Время есть. Хонитон тоже в составе комитета. Но они хотят пригласить вас.
— И идти на яхтах «Бейлис-345»?
— Да, конечно. Очень перспективная модель. Кислород наконец проник в мои мозги. Я засмеялся.
— Вы так трогательно заботитесь о моей карьере, что это прямо ошеломляет меня.
— Блюду свой интерес. Так же, как блюдет его ваш друг, надутый Хонитон. Я боролся за вас, Мартин. Мы верим в вас.
— Спасибо, — сказал я и повесил трубку.
Я сидел в кресле в офисе, смотрел в окно и думал об Арчере и Хонитоне, которые борются за Деверо и Уэлша. Это что, честная спортивная борьба, предшествующая матчевым гонкам?
Открылась дверь, и вошла Мэри. Она выглядела чуть получше, чем неделю назад.
— Взгляни на это, — сказала она и бросила на стол почтовую открытку. На лицевой стороне была картинка, а на обратной написано: «Я в Испании. Пилюли принимаю. С любовью Г.»
— Он в Испании. Старый дурак! Почему бы ему не сказать все это мне до отъезда? Я хоть немного бы меньше беспокоилась. Ну, теперь чуть отлегло.
Я обнял ее за плечи, счастливый оттого, что Генри положил конец ее беспокойству. Но он еще тогда, в лодке, сказал мне, что у него есть план. И это не было просто словами. Я верил, что Генри готов сделать все, чтобы Мэри оставалась счастливой. Но на этот раз, пожалуй, я меньше всего догадывался о том, что задумал Генри.
Глава 8
Пултни — одна из больших британских рыбачьих деревень, только немного испорченная прогрессом. Теперь рыбачат уже немногие, потому что в Ла-Манше почти не осталось рыбы. Но там сохранилась отличная подковообразная гавань с хорошей причальной стенкой из серого камня. Это место более, чем Маршкот, подходило для яхтенной стоянки, потому что крутые улочки, где раньше жили рыбаки, теперь населяли богатые люди, которые любят яхты и джин с тоником, но именно в таком порядке: сперва яхты. Невилл Спирмен, который держал яхтенную стоянку примерно в миле вниз по берегу, в Новом Пултни, мог брать за место дороже, чем кто-либо другой к западу от Солента. А бывшие рыбные склады, выходящие на пристань, теперь были заполнены не рыбой и сетями, а яхтенными брокерами и мелочными торговцами. Здесь жил и Чарли Эгаттер.
Чарли Эгаттеру, худому мужчине с лицом, состоящим из одних вогнутостей было около тридцати. Его темные волосы торчали во все стороны, как колючки морского ежа. В свое время он был очень хорошим рулевым, а теперь — тактик яхтенных гонок, каких поискать, и один из лучших проектировщиков гоночных яхт в мире.
Я вытащил его из офиса, и мы вышли на причальную стенку. Был серый день, свежий ветер в пять-шесть баллов срывал белую пену с черных волн за входом в гавань. Флаги яхт-клуба на мачтах из темного кедра полоскались на свежем ветре.
— Поговорим в пивной, — предложил я.
— Хорошо. — Чарли посмотрел на яхт-клуб с отвращением.
Мы прошли в другой конец причальной стенки, в Мермэйд. В баре столы были все в пятнах, а потолок от табачного дыма стал бронзового цвета. Чарли поздоровался с четырьмя или пятью пожилыми мужчинами, сидящими в углу. Он заказал нам по пинте пива. Мы выпили.
В бар вошли трое здоровенных мужиков. Самый большой из них был Скотто Скотт из Новой Зеландии. Он ухаживал за яхтами, которые принадлежали Чарли. А двое других — Нодди, мачтовый, и Слайсер, матрос на фордеке. Я заказал пива и им, и мы начали разговор. Но мои мысли были не здесь. Я невольно думал о том, как встречусь на этой гонке с Поулом Уэлшем.
После ленча я покрыл повязку на руке водонепроницаемой тканью, и мы пошли к Спирмену, где на причалах стояли гоночные яхты. Джек Арчер уже ожидал нас у причала, румяный, одетый в блейзер и серые фланелевые брюки, он вышел вперед и всем крепко пожал руки. Его маленькие блестящие голубые глазки сверкали.
— Рад видеть вас, прекрасно, что вы пришли. — Он подмигнул. — Уэлша еще нет.
У понтона выстроились яхты. Они были изящные, длинные и острые, как наконечники копий. Мы прошли вдоль лодок. Оператор телевидения с цепким взглядом все время снимал нас.
— Хорошие лодки, — признал я.
Чарли согласно, без ложной скромности кивнул. Он спроектировал тридцать четвертую модель быстрой и маневренной. Ее длина по ватерлинии была тридцать футов, что обеспечивало теоретическую скорость около восьми узлов. Но как большинство лодок, которые проектировал Чарли, она могла нестись по воде и с большей скоростью.
Берега бухты широко раскинулись по сторонам. По мокрым сходням мы сошли в одну из лодок и, заведя мотор, направились к выходу из гавани. Румпель в моих руками ожил. Потом подняли парус и все сразу куда-то отошло: кузен Джеймс, Поул, Хонитон, Генри и почтовая открытка. Реальностью стали ход лодки, дрожание снастей и крен палубы под ногами. В матчевых гонках идет борьба один на один на яхтах одного класса. Во многих других видах гонок шкиперы могут использоваться техническими средствами, чтобы добиться преимущества над противником. В матчевых гонках не бывает технических преимуществ. Вы выигрываете, если умеете заставить яхту идти так быстро, как она может, и, выполняя правила, добиваетесь победы над противником.
