ты строишь такие радужные планы. У тебя замечательные идеи и никакой поддержки. Но я-то — бизнесмен. Я должен быть осторожным.
— Невилл, — спросил я, — ты хочешь слинять?
— Нет. Я просто меняю условия. Я даю тебе тридцать дней, не считая сегодняшнего, для уплаты долга. Потом я буду вынужден принять меры.
— Ну что ж, пусть будет так, — ответил я, до боли сжав подлокотники кресла.
— Удачи в Шербуре! — попрощался Невилл.
Я вернулся домой в одиннадцать вечера. Отпустив няню, я направился на кухню и сделал себе огромный бутерброд с ветчиной. Зазвонил телефон. Подняв трубку, я услышал треск и шорох, за которым едва улавливался человеческий голос.
— Мистер Диксон? Это береговая охрана Ардмора!
— Привет! — С набитым ртом мне не так-то легко было говорить.
— Водолазы обнаружили якорь, — сообщил голос в трубке. Я перестал жевать. — Действительно, канат перетерся. Все правильно.
— Перетерся?
— Да, парни из страховой компании думали, что его перерубили...
— Неужели?
— Ну вот, я просто хотел, чтобы вы были в курсе, — напрягал голос мой собеседник. — Я решил, что вам это не помешает знать. Жуткая история, но слава Богу, все кончилось.
— Да, вы правы.
Зазвучали сигналы отбоя. Нажав и отпустив рычаг, я набрал номер Эда. Там никто не отвечал. Тогда я пошел спать.
Казалось, эта новость должна принести облегчение. Тем не менее, спал я отвратительно. Мне снилась какая-то финансовая махинация со страховкой, в которой почему-то были замешаны Эд Бонифейс и Невилл Спирмен и какие-то спонсоры. Рушились мачты, снова и снова звучал в ушах предсмертный вопль Алана.
В шесть утра я проснулся с головной болью, заставил себя встать и направился на кухню. В утренней тишине невероятно громко тикали большие настенные часы.
На столе лежал большой коричневый конверт, который вручил мне вчера Гарри. Я решил сначала сделать кофе, а уж потом ознакомиться с содержимым.
'Фирма «Ценные породы дерева — Пултни». «Стратегия развития» — так был озаглавлен этот текст. В нем говорилось о том, что мы с Гарри должны срочно вложить в дело еще по сотне тысяч фунтов, потом Гарри планировал установить прочные деловые контакты с каким-то главным лесничеством Бразилии, и мы должны были вскоре разбогатеть оборудуя дарами бразильских джунглей телестудии.
Я взял фломастер и размашисто написал на первом листе: «Когда рак на горе свистнет!», — засунул бумажки обратно в конверт, который прицелившись, кинул на поднос для писем в прихожей. После этого допил кофе и почувствовал себя немного лучше.
В восемь я посадил Мэй в школьный автобус и отправился в сторону гавани. Из конторы Невилла я опять попытался дозвониться до Эда, но безрезультатно.
Легкий южный ветерок, играя, позвякивал мелкими деталями в снастях яхт, стоявших в бухточке. Чарли уже был на «Секретном оружии». Рядом с ним я увидел Скотто — здорового блондина, которого пять лет назад занесло в Пултни из Новой Зеландии. Скотто больше времени проводил на палубах, чем на земле. Он был, как говорится, лодочным негром, зарабатывая себе на жизнь обслуживанием богатых владельцев. В свободное время он помогал Чарли. Мы провели маленькое совещание на тему о том, как наиболее успешно убедить богатеньких промышленников в том, что, вкладывая деньги в «Секретное оружие», они сделают себе такую рекламу, какой свет не видывал; потом я вернулся в свой офис.
На столе лежала записка от Гарри: «Я в юридической консультации». Записку вместе с конвертом я отправлю моему поверенному. В полдень я облачился в свой старый белый костюм, нахлобучил летнюю шляпу и двинулся к гавани, настраивая себя на роль неотразимого шоумена.
Чарли уже был там — тоже в белом костюме.
— Что-то мне все это не нравится, — проворчал он.
— Не тебе одному, — успокоил его я.
Скотто прибыл с Нодди и Диком, парочкой местных амбалов, которые иногда помогали нам на испытаниях «Оружия». Они и так выглядели весьма колоритно, но сегодня еще вырядились в шлемы армии Соединенных Штатов, выкрашенные белой краской, которые они приобрели наверняка в местном магазине уцененных товаров.
Они отдали швартовы, и наша яхта, миновав устье реки, вышла в открытое море. Нодди и Дик подняли грот. Дул хороший южный ветер. При смене гала я чуть было не расстался со своей шляпой. Зеленая береговая линия была от нас примерно в миле по правому борту. Показался залив Пултни, какая-то высокая кирпичная труба, потом — белоснежные надстройки «Геклы», украшенные флагами расцвечивания. Я приложил к глазам бинокль. На прогулочной палубе шел пир горой.
— О'кей. Пошли, — произнес я.
Дав команду подобрать грот, я нацелил нос катамарана на край бухты. Наветренный борт поднялся над водой, противоположный вздымал тучи брызг, которые искрились и переливались под солнцем на синем фоне воды. Пултни стремительно приближался; уже можно было во всех подробностях разглядеть аккуратные ряды белых домишек.
— Отлично! — произнес Чарли.
Скотто выпалил пару раз из стартового пистолета в сторону пижонской посудины. Звуки выстрелов далеко разнеслись над водой. Темные пятна голов на прогулочной палубе превратились в светлые — белые, розовые... Они заметили нас и теперь пристально разглядывали. Я немного довернул штурвал, и наш катамаран на скорости в двадцать узлов с одним корпусом, едва касающимся воды, влетел в горловину бухты. Скотто со своими амбалами в белых шлемах стояли за гиком с подветренной стороны.
С яхты доносились одобрительные возгласы.
— Ну что ж, первое впечатление мы, кажется, произвели неплохое, — сказал Чарли.
— Прямо карнавал, — откликнулся я и, повернувшись к Скотто, добавил: — Снимайте ваши жестянки, а то свалитесь за борт и утонете вместе с ними. Мы пойдем туда, — кивнул я в сторону яхты.
Спустя минуту мы с Чарли поднялись по металлическому трапу на пирс и направились в сторону «Геклы».
Трап яхты был убран красным ковром. Я услышал аплодисменты — сначала редкие, потом все более дружные; в результате мы появились на палубе под гром оваций.
Я снял свою шляпу и передал ее симпатичному парнишке в матросской форме, стоявшему у верхнего конца трапа.
— Неплохое начало, — заметил я Чарли.
— Чертовски неловко, — пробурчал он, не разжимая губ. Улыбаясь, мы раскланялись во все стороны и поинтересовались, где тут бар.
Невысокий молодой человек с длинными светлыми вьющимися волосами и в блейзере от Сен- Лорана вынырнул из толпы с бутылкой «Крэга» и двумя бокалами.
— Отличная работа, — громким, отчетливым голосом произнес он. — Превосходно. Я принес вам выпить.
Он наполнил бокалы, протянул их нам и оглядел каждого по очереди. У него были глаза цвета голубого фарфора и длинные ресницы.
— Вы, должно быть, Джеймс Диксон и Чарли Эгаттер, — произнес он. — А я Терри Таннер. — В его голосе прозвучала горделивая нотка. — Сразу чувствуется высокий класс! — продолжал он отваливать нам комплименты. — Превосходное выступление!
— Мы наблюдали ваше прибытие вчера вечером. Впечатляющее зрелище! — не остался я в долгу.
Таннер, отхлебывая из бокала, хмыкнул:
— 'В город приезжает цирк' — так, кажется, это называется? Представление окупается.
Он был в таком странном возбуждении, что мне требовалось некоторое усилие, чтобы помнить, что
