найти выход из тяжелого положения и придумать, как можно повысить эффективность действий «икс- ассенизаторов». Раимов надеялся, что бойцы вспомнят какие-то незначительные факты, замеченные ими во время проведения последней операции, и смогут помочь в решении серьезных проблем боеспособности группы.
Спецназовцы поняли это не сразу. Поначалу они просто таращились на командира, не понимая, зачем нужно говорить о том, что пули новейших автоматов оказались неспособны пробивать броню инопланетян. Но Раимов был настойчив и заставил бойцов выложить все подробности. Начал Кедман, продолжил Шныгин, а когда дело дошло до Пацука, обсуждение стало намного интересней.
– Да что я должен рассказывать?! – возмутился Микола, когда Раимов потребовал от него отчета. – Увидел, что ребята пропадают, и гранату вниз швырнул. Эти зеленые уроды сразу врассыпную...
– Вот! – подбодрил его Раимов. – Видишь, пришельцы все-таки чего-то боятся.
– Ой, да не смешите козу бигудями, товарищ майор, – расстроено посоветовал есаул. – Испугались они. Конечно! Воно ж, гранат и танк боится. Вы нас еще гранатометами вооружите и заставьте ближний бой вести в замкнутом пространстве. Вот тогда уж всех покрошим. И пришельцев, и себя...
– А может быть, стоит попробовать стрелять им в голову, – осторожно предположил Зибцих.
– Ага. Ты инопланетян еще позировать заставь, – повернувшись к немцу, фыркнул Пацук. – Ты у Джона лучше спроси, было у него время в глаз врагу целиться?
– Не было, – подтвердил американец. – Да и вообще, вы, белые задницы, не о том говорите. Майор хочет, чтобы мы нашли какой-то способ ведения ближнего боя. А ваши методы хороши только на дальней дистанции... Я прав, сэр? – Раимов кивнул головой.
– Ну и что ты, такая вот умная черная задница, можешь предложить? – ехидно поинтересовался у капрала украинец.
– А тут и думать нечего, – Кедман выставил напоказ все тридцать два зуба. – Харакири же лазер на основе технологии пришельцев сделал. Вот его и будем использовать. Это же очевидно.
– Нет, ну вы меня совсем за дурака держите! – Раимов не выдержал, нарушил добровольный обет молчания и вмешался в дискуссию. – Считаете, я о таких очевидных вещах подумать не мог? Я говорил с Хиро Харакири. Он утверждает, что его опытную модель даже на испытания можно будет выставить только через пару месяцев. Наш японский гений просто не успеет раньше довести лазерное ружье до ума...
– А зачем ему в одиночку мучиться? Нужно ему в помощь людей дать, – предложил Шныгин, чем и заработал целый поток язвительности в свой адрес со стороны Пацука.
– Нет, я думал, что москали просто туго соображают, а у них, оказывается, вообще мозгов нет, – заявил Микола. – Серега, друг мой ситный, по-твоему, почему мы здесь прячемся, как крысы, и на людях только в масках появляться можем? Ты думаешь, база секретная тут для того, чтобы весь мир о новейших разработках знал?
– Это у тебя, Сало, мозгов ни хрена нет, – огрызнулся старшина. – Зачем всем на свете рассказывать, что именно они будут делать? – и, увидев недоумение на лицах собравшихся, пояснил: – У меня отец токарем на заводе работал. Так вот, о том, что он делал детали для «Т-74», папанька узнал только после того, как завод закрыли. Это я к тому говорю, блин, что некоторые идиоты не понимают, как можно оружие усовершенствовать, совершенно не зная о цели своей работы. А просто нужно дать разным группам ученых задание, но не упоминать о конечной цели. Пусть одни, например, элементы питания разрабатывают, другие – линзы, третьи еще что-нибудь. А Харакири потом сведет все в одно, и получится новое оружие. Не въезжаете, блин, еври бади?..
– Хм, а над этим стоит подумать, – задумчиво произнес майор и встал со своего стула. – Ладно. До вечера все свободны, а после ужина приходите в актовый зал. Будет общее собрание.
– Слухайте, товарищ майор, вам поговорить не с кем? – поднимаясь, поинтересовался Пацук. – Так способ проверенный есть! На москальском телевидении передача одна была, «Последний геморрой» называлась. Там всякие чудики необитаемый остров обживали. Так вот, когда им было плохо и поговорить хотелось, они шли подальше, вставали к видеокамере и болтали всякую чушь. Вот и вы, как только приспичит, берите микрофон в руки, вставайте около камеры и начинайте говорить. И сами выговоритесь, и людей собраниями мучить не будете. Да и мы вас послухать сможем.
– Все сказал? – Раимов терпеливо дождался конца фразы и поставил жирную точку. – Теперь у тебя, агент Пацук, сто двадцать километров гандикапа есть! Кстати, с завтрашнего дня начнете свои наряды отрабатывать. Сперва по «десятке», а там посмотрим.
Дружный стон был ответом на это беспрецедентное заявление командира. Впрочем, даже перспектива завтрашнего марш-броска на бегущих дорожках бойцов не слишком расстроила. Все-таки две самые главные проблемы были решены. Во-первых, Раимов отчислять пока никого не собирался. И судя по всему, не горит желанием сделать это в дальнейшем. А во-вторых, что намного важнее, спецназовцы вновь почувствовали уверенность в своих силах. Когда разработка лазера закончится, уже ни один инопланетный урод не сможет спокойно стоять под огнем «икс-ассенизаторов» и ухмыляться им в лицо! Они больше не будут беспомощными в ближнем бою с врагом. И это известие стало для спецназовцев самой большой радостью всего дня.
Глава 4
Врастание в коллектив корнями для Сары Штольц проходило не слишком продуктивно. Новые сослуживцы старались не обращать на нее внимания. А когда Сара сама пыталась завязать разговор, то спецназовцы начинали говорить с ней исключительно о новой косметике, прокладках, водопроводных, естественно, и «Санта-Барбаре». И все из-за того, что бойцы, конечно, слышали о женщинах, работающих в спецназе, но видеть их воочию никому не приходилось. Вот и не знали «икс-ассенизаторы», что с девушками можно беседовать о чем-то, кроме интересующих их тем. А то, о чем обычно разговаривают женщины, парни знали отлично! Причем исключительно благодаря телевизионной рекламе.
В общем, не удавалось Саре завоевать доверие мужчин. Но она не расстраивалась. Поиграла в баскетбол с Кедманом ровно тридцать секунд, пока не умудрилась пробежать у гиганта между ногами и забросить мяч в корзину, помогла Зибциху убраться в кубрике ровно за минуту тридцать секунд, потом Пацук увидел, что девушка стала выгребать в мусорку один из его тайников и взбесился. Затем Сара попыталась подпеть есаулу, но была вынуждена замолчать из-за того, что слово «крыныченька» произнесла правильней, чем сам украинец. Ну а напоследок сержант Штольц решила помочь Шныгину лениться. Что тоже не вышло – старшина просто уснул.
Вот таким образом провалились попытки Сары завязать дружбу с кем-нибудь из сослуживцев. В итоге девушка плюнула на все и на всех, отправившись в тренажерный зал, чтобы поразмяться. Вот поэтому на общее собрание она пришла не вместе со спецназовцами, а в гордом одиночестве. Раимов покосился на подчиненных, вновь не показывающих нужной сплоченности коллектива, но высказывать бойцам свое мнение не стал – решил дать им возможность самостоятельно наладить отношения друг с другом.
Дождавшись, пока все усядутся, майор начал собрание. Правда, в этот раз сам ограничился очень короткой вступительной речью, а возможность выговориться предоставил ученым. Чем они и воспользовались. И пудрить спецназовцам мозги начал Зубов. Побродив по сцене в безуспешных поисках стенда с наглядными пособиями, профессор остановился в углу и, уставившись на бюст Льва Толстого, позаимствованный Раимовым из библиотеки разогнанного колхоза, начал говорить:
– Итак, господа, хоть вас сегодня и очень мало, но важность моего доклада от этого ничуть не понизится, – одной рукой размахивая в воздухе, другой теребя себя за чуб, произнес Зубов. Майору
