— Вы немедленно спуститесь вниз, возьмете катер и уберетесь туда, откуда приехали!
— Сэр! — с достоинством произнес человек в белом костюме. — Я никуда не уеду без этого господина! — Он указал на Винченцу.
Определенно этот парень умел себя держать. При других обстоятельствах Сэллери охотно познакомился бы с ним поближе, но — при других обстоятельствах!
— Ты! — гаркнул он. — Это моя земля! И я тебя сюда не звал! Или ты уберешься, или… — Он сделал недвусмысленный жест.
Человек в костюме побледнел и сделал шаг назад.
— Сэр! — промямлил посредник. — Вы же не бросите меня?
— Нет! — пообещал тот. — Я… — и осекся, увидев перед носом блестящий клинок.
— За каких-нибудь два часа крабы и крысы очистят твой скелет от всего остального! — заверил Сэллери. — А ты, — он повернул голову к Винченце, — если еще раз откроешь пасть, останешься без языка. Проваливай, парень! — велел он человеку в костюме. — Надеюсь, ты еще не заплатил?
Упоминание о деньгах произвело едва ли не больший эффект, чем меч. Господин в костюме бросил недовольный взгляд на Винченцу.
— Нет, — сказал он. — Я должен заплатить, когда мы вернемся!
— Уже не должен! — заверил Сэллери. — Уезжай и радуйся, что сохранил свои полмиллиона!
— Миллион двести! — с достоинством произнес человек в костюме.
— Ого! — Дейн расхохотался. — Ставки растут!
— Франков! — жалобно произнес Винченца.
— Ну, тогда падают! Ты еще здесь? — Он поднял меч.
Человек в костюме попятился, потом повернулся и бегом припустил вниз.
— Вот так, приятель! — сказал Сэллери посреднику. — А мы с тобой поднимемся в дом и поговорим! Уверен нам есть о чем поговорить!
Винченца исподлобья посмотрел на него.
— Было бы лучше, если бы я тоже уехал! — проговорил он. — Синьор! Клянусь Богом, я никогда…
В этот момент они услышали, как заработал двигатель катера.
— Слышишь? — спросил Сэллери. — Никогда больше! И я об этом позабочусь!
И, заметив опасный блеск, появившийся в глазах Винченцы, коснулся мечом его щеки, оставив красную метку.
— Можешь умереть прямо сейчас, если тебе лень идти со мной!
— Я пойду! — согласился Винченца.
— Так сколько же лет ты возишь сюда людей? — спросил Сэллери.
— Двадцать два года. С тех пор, как отец передал мне семейное депо!
— Семейное дело? Так ты это называешь? — Сэллери усмехнулся.
Винченца тоже подхихикнул. Но его подобострастный вид не обманывал Дейна.
— И за все это время тебя ни разу не взяли за задницу?
— Мой отец научил меня правильно выбирать! — не без гордости ответил «посредник».
— Но остаются же документы, наследники…
— Никаких документов! — Винченца хитро прищурился. — Пока наследники начнут интересоваться, никаких бумаг не останется. До сих пор не нашлось умника, который обеспечил бы их сохранность как надо. А если что — я только посредник.
— Ты, должно быть, очень богат?
— Да. — согласился Винченца. — Я обеспеченный человек. Хорошо обеспеченный. Хотя большая часть денег все равно уходит. Налоги, издержки, взятки…— Лицо его приняло скорбное выражение.
— Да, — согласился Дейн. — И еще ты немного задолжал. Мне.
— Я верну вам все деньги, мистер Дейн! — пообещал Винченца.
Сэллери расхохотался.
— Я дам вам… миллион долларов! — У посредника начала дергаться щека. — И этот прекрасный остров! Остров, который…
— Рано или поздно меня прикончит! Так ты думаешь? — Дейн свирепо уставился на скорчившегося в кресле Винченцу.
— Три миллиона…— неуверенно промямлил посредник. — Все, что у меня есть!
Сэллери не ошибся в своем предположении.
— Кстати, старина! Ты знаешь, куда пропадают твои покупатели?
Винченца покачал головой.
— Ты уверен, что не знаешь? — Меч снова оказался у глаз посредника.
— Мой отец говорил…— произнес Винченца, не сводя глаз с отполированной стали, — на острове живет древняя богиня. И она пожирает мужчин.
— А ты не боишься, что она пожрет и тебя!
— Нет. Она выходит только ночью. Я никогда не остаюсь здесь на ночь.
— А он был неглуп, твой отец! — заметил Сэллери. — Вставай, старина! Пойдем прогуляемся!
— Куда? — насторожился Винченца.
— Разве сейчас — ночь? — ухмыльнулся Дейн. — Впрочем, если у тебя есть настроение умереть, ты только скажи!
Скелет девушки все еще лежал на тропе. Винченца остановился как вкопанный. Дейн подтолкнул его в спину.
— Кто это? — нервно спросил Винченца.
— Не твое дело! — отрезал Дейн, размышляя: смог ли его пленник разглядеть нечеловеческие особенности скелета? Вряд ли!
Когда они достигли края обрыва, Сэллери схватил Винченцу за руку и прыгнул вниз. Спустя две минуты они были у входа в пещеру.
— Вперед! — велел Сэллери, подталкивая Винченцу.
— Но здесь совсем темно! — возразил тот, упираясь. И ощутил прикосновение металла к шее.
— Вперед! — негромко повторил Сэллери, и пленник содрогнулся от его ледяного голоса.
Сэллери Дейн не любил причинять боль. Но не испытывал угрызений совести, если ему приходилось это делать. Он очень хорошо усвоил разницу между садизмом и необходимостью. И не на войне, а намного раньше.
Первый тренер Сэллери был именно садистом. Обучая Дейна уходить от подсечки, он раз за разом бил его по лодыжке, прямо по косточке. Это было правильно. Но, ведя, как вспыхивают глаза тренера каждый раз, когда Дейн сжимает зубы от резкой боли, Сэллери испытывал бешенство. Тренер не был жесток сверх необходимости. Ни с Дейном, ни с другими пацанами. Ученики платили деньги. Кто будет платить, если они откажутся от занятий?
Пока мальчикам нравилось. Пусть их сэнсэй явно наслаждался, причиняя боль, но он был чемпионом штата (такая честь для их захолустного городка), и потом, все же знают, что каратэ — жестокий спорт!
Так продолжалось, пока в жизни Сэллери не появился Дин Джибс.
Этим, как и большинством, что было в его жизни стоящего, Сэллери был обязан отцу. Рохан Дейн познакомился с Дином в Найроби и пригласил в гости.
Дин Джибс был американцем по происхождению, но покинул Штаты в двенадцатилетнем возрасте. Он был невысокий, подвижный, ловкий и верткий, как ртутный шарик.
В первый же день он выразил желание взглянуть на тренировку Сэллери. Тот, не без гордости, согласился. Он немного переживал оттого, что Рохан относится к его занятиям, мягко говоря, без интереса. Тренер же ничего не имел против зрителей.
Всю тренировку Джибс просидел с каменным лицом, а когда они вместе с Сэллери возвращались домой, сказал:
— Ты не должен учиться у этого человека!
— Он — чемпион! — с легким пренебрежением к собеседнику, не оценившему тренера по
