сливки? Им, наверное кажется, что это верх гурманства налепить гору жира на стакан.
Соня, обычно весело реагирующая на манерничанья друга, в этот раз не улыбнулась.
– Ну ладно, колись, что у тебя? – Павлик наклонился вперед, доверительно приблизив свое лицо к Соне. – Проклятые трупы достали? Криминал в этом городе процветает?
– Если бы он не процветал, у меня бы не было работы.
– Ну, тогда бы ты писала о моде, кино, театре, о каких-нибудь более женских штучках, чем эта твоя расчлененка.
Соня задумчиво посмотрела на проходившую мимо молодую семью. Маленькая девочка с косичками сидела на папиных плечах, весело болтая ногами.
– Паш, ты никогда не хотел найти своих родителей?
– Приехали. Милая моя, если б я знал, что тебя занесет в лирическо-сопливые дебри, я бы заказал чего покрепче. – Павлик проследил за взглядом Сони и вдруг стал серьезным. – Хотел, хотел, потом еще раз хотел. Но каждый раз, когда я представляю встречу с мамашей-алкоголичкой без зубов и с красной харей, я почему-то резко перехачиваю.
– Такого слова нет.
– Слова «харя»?
– Слова «перехачиваю».
– Ну, OK. Теряю всякое желание. Я за километр обхожу всех бомжей. Я стараюсь не смотреть в их лица, шарахаюсь от них, как черт от ладана. Боюсь, вдруг узнаю в одном из них свою мать.
– А отца?
– Та же самая грусть. Если его посадили на двадцать лет, когда мне было три года… Блин, я даже боюсь считать… То его должны выпустить…
– То его выпустили семь лет назад.
– Спасибо, дорогая. – Павлик опять откинулся на спинку стула. Он явно не хотел ни говорить, ни думать о своем «веселом» детстве. – Ну и зачем нам в этот прекрасный, не по-осеннему теплый день, эта тема?
– Я начала искать отца.
Павлик нахмурил брови и внимательно посмотрел на Соню:
– Дорогая, тебе нужен мужик. У тебя вроде все есть, и работа любимая, и друг зашибенческий, и деньги какие-никакие… А вот мужика постоянного нет! Это надо исправить.
Павлик стал оборачиваться, разглядывая мужчин, сидящих за столиками в кафе. Но теперь он это делал смелее, ведь не для себя – для подруги.
– Вон, смотри, какой жеребец! На столике ключи от «Мерседеса». Пойдет?
Соня пожала плечами и опустила глаза.
– У меня есть ощущение, что с ним что-то случилось.
– С кем? С «Мерседесом»?
– С отцом. Не мог же он сквозь землю провалиться. И диссертацию свою бросить он не мог.
– Откуда ты знаешь, что не мог?
– От верблюда.
– А, ну да. Я забыл, что у тебя целый зоопарк прикормленных, дрессированных верблюдов. – Павлик опять стал вальяжно раскачиваться на задних ножках стула. – Чем все закончилось с Брызоевым?
– С Русланом?
– Ой, простите, с Русланом! – Павлик манерно приложил ладонь к своей груди, оттопырив вверх пальцы.
Соня захихикала.
– У меня с ним ужин в пятницу.
– Соня, осторожно, – Павлик понизил голос. – Я тебе говорил, что его заказали?
– Да, говорил. Из-за этого я и иду. Хочу побывать в эпицентре событий.
– Малыш, ты со своей погоней за свежими новостями окончательно сдурела!
Соня приняла невинный вид и захлопала ресницами. Но доиграть свой спектакль она не успела, к столику подошел парень в оранжевой униформе известной сети цветочных магазинов и поставил на пол перед Соней огромную корзину цветов.
– Извините, вы София? – парень протянул ей квитанцию и ручку, – распишитесь, пожалуйста.
Соня и Павлик посмотрели друг на друга с недоумением. Соня автоматически подписала листок. Разносчик цветов радостно ушел. Соня устремила полный подозрения взгляд на Павлика.
– Ой, ну не смотри на меня так. Не я это, не я! Я тебя, конечно, люблю, но не настолько. Не веришь? Спроси у любого. Эй, мужчина! Может, это твой Брызоев?
Соня заметила карточку, прикрепленную к букету. Она быстро ее развернула и через пару секунд подняла ошалевшие глаза на Павлика.
– Это Ухов.
– Да, ладно.
– Он просит о встрече.
Теперь Павлик начал глупо хихикать.
– Паш, что за ерунда? – Соня обернулась и посмотрела по сторонам. – Он что, за мной следит?
– Какая ты темная! Это он так за тобой ухаживает.
Кровь ударила в лицо Сони, от негодования она начала орать.
– Какого черта?!? Откуда он знал, что я сейчас сижу вот здесь, в этом кафе? Что ты из себя дурачка строишь?
– Сонь, не кричи. Тебе не идет.
– Не идет, да? – Соня перешла на шепот. – Пашенька, когда ты встречался с Уховым?
У Павлика забегали глаза. Резкая перемена в поведении подруги застала его врасплох.
– А с чего ты взяла, что я с ним встречался?
– С твоих слов, любимый. Ты на вечеринке «Best People» проболтался, что берешь у него интервью для нового проекта в вашем журнале.
– А, да, точно, – наморщил лоб Павлик, якобы вспоминая. – На прошлой неделе я его как раз и видел. А что такого? У нас была чисто деловая встреча, ничего личного. Что ты на меня так смотришь? – Соня не отрывала от него глаз. – Ну, поговорили немного о тебе.
– Паша, то, чем ты занимаешься, называется… Да, нет, это хуже, чем сводничество. Это бред какой-то! Это подстава! Ты меня толкаешь на связь с женатым мужиком!
– Сонечка, с богатым мужиком. А его брак давно уже развалился.
– Да? А жена его знает об этом?
– Это не жена, это собака бешеная. Она ему угрожает налоговой и вертит им как захочет. Он ее не любит, а та грозится оставить его без штанов, если он только заикнется о разводе.
– Ну и зачем мне мужик, который под каблуком у жены, даже когда выходит из дома?
Павлик обиженно надул губки.
– Сонь, ты ему очень нравишься.
– Да ну тебя!
Соня придвигает корзину с цветами ближе к Павлику.
– На. Это тебе.
6
– Большое вам спасибо, Юрий Иванович. Родина вас не забудет. – Максим Александрович Краско, генерал-полковник ФСБ пожал руку декану психфака МГУ и мило улыбнулся.
– Служу Советскому Союзу! – Юрий Иванович бодро развернулся на месте и, чеканя шаг, направился к двери.
Как только он вышел, Краско брезгливо пробормотал себе под нос: «Педрила старый», упал в свое кресло и задумался. Бывший агент всегда был рад настучать, но в этот раз он вошел в дверь, которую Краско давно закрыл для себя. И вот теперь этот визит возвращал его к событиям прошлого. От волнения он покрылся красными пятнами. Испарина выступила у него на лбу.
Краско лег локтями на стол и задумался.
Неспроста появился этот декан. Ох, неспроста. Надо действовать и действовать немедленно.
Краско нажал на кнопку спикерфона. По громкой связи послышался женский голос:
– Да, Максим Александрович.
– Мариночка, будь добра, сгоняй в архив. Принеси мне дело Воробьева.
– Будет сделано, Максим Александрович.
– А когда вернешься, позови ко мне Соболева.
– Хорошо.
Максим Александрович подошел к окну. Его взгляд скользил по крышам московских домов и по узким улицам, ни на чем не останавливаясь. Ему не нравился этот визит. Что-то подсказывало, что закончится все это может плохо.
В задумчивости он запустил руку за отворот рубашки и громко почесал вспотевшую волосатую грудь.
«Какое сегодня число?»
Краско хотел запомнить этот день, как дату очередного витка в давнишней истории, которую он безуспешно пытался забыть.
