Соня не собиралась работать этой ночью. Но она и не собиралась рассказывать Руслану о том, что не пьет. Мать часто и много пила перед тем, как покончить с жизнью. Соня помнила, как на похоронах говорили, что мать повесилась в белой горячке. Когда маленькая Соня спросила, что такое белая горячка, взрослые долго смеялись и говорили, что с такой дурной наследственностью она скоро сама узнает, что это. Но узнавать об этом Соня не спешила.
– У тебя бывает хотя бы один вечер, когда ты не работаешь? – С этими словами Руслан протянул Соне маленькую бархатную коробочку.
– Я чувствую, мне сложно будет ответить тебе нет. – Соня открыла мини-сундучок. Внутри на подушечке лежало кольцо с большим бриллиантом.
Соня смотрела на подарок и думала, как ей поступить. Взять или не взять? Она перевела взгляд на одного из охранников, потом на другого. В памяти всплыли слова Павлика: «Дают – бери, а то завтра могут и не предложить», и она решила принять столь щедрый презент.
– Спасибо. Я очень тронута, – Соня улыбнулась Руслану, спокойно ожидающему ее решения. Впрочем, он не сомневался, что девушка не откажется. Они все такие предсказуемые…
Соня надела кольцо на палец и заговорила на другую тему.
– Мне кажется, ты зря думаешь, что все девушки, посещающие дорогие заведения без сопровождения мужчин, проститутки.
– Ну, я не про всех…
Соня осмелилась перебить Брызоева.
– У нас в редакции работает девушка, которая вечером, после работы приезжает в центр на метро, съедает у палатки пару-тройку пирожков с повидлом и на сытый желудок отправляется в кафе «Пушкин» пить чай с молоком.
Руслан от души расхохотался. Больше всего в истории ему понравилась деталь про пирожки с повидлом. Он несколько раз повторял это словосочетание вслух и заливался смехом. Успокоившись, Руслан вытер слезы и наклонился к Соне.
– И ты хочешь мне сказать, что твоя девушка из редакции пьет чай в «Пушкине», чтобы насладиться видом из окна?
– Нет, она ищет спутника жизни. Но не за «пятьсот» же!
– Конечно, нет. За гораздо больше.
Соня лукаво улыбнулась:
– А где еще скромная девушка может познакомиться с успешным бизнесменом, если не в ресторане?
Руслан снова рассмеялся. Ему все больше и больше нравилась эта женщина.
– Ну, на сборе активистов какого-нибудь политического движения. На выставке произведений искусства. Только приезжать надо в первый день, на открытие, тогда твоей знакомой точно улыбнется удача.
– Не простая задача девушке найти возлюбленного в наше время.
– У каждого свои методы. Вот один мой приятель ищет девушек чуть ли не на Киевском вокзале. У него возрастной ценз до 23 и чтобы понаивнее была. Особое предпочтение он отдает тем, кто тяготеет к искусству, но ничего в нем не смыслит. Ему доставляет удовольствие приодеть красавицу, сводить к стилисту, даже устроить в институт. Прокатить на собственной яхте. В общем, почувствовать себя чем-то вроде бога или Пигмалиона. Но, к сожалению, подобные девушки быстро осваиваются, начинают требовать большего, а годам к 25–27 хотят замуж, детей и прочее. В общем, банальные мечты о счастливом быте. Они не догадываются, глупенькие, что все это не по-настоящему. Как только речь заходит о свадьбе, возлюбленный подыскивает квартирку и в один день переселяет свою несостоявшуюся жену без выяснения отношений. Ведь если он и женится, то не на провинциальной дурочке. Ему не нужна легкая, зеленая трасса. Ему подавай такой спуск с вершины.
– Цинично это. – Весь длинный монолог Брызоева Соня сидела, глядя в стол. Она знала, что среди богатых подобные отношения приветствовались, и ей это очень не нравилось. – В детстве твоему приятелю мама точно Экзюпери не читала.
Официантка принесла бутылку шампанского, начала открывать, но Руслан остановил ее.
– Девушка возьмет с собой. – Руслан наклонился к Соне. – Откроешь сегодня, когда закончишь работать и вспомнишь обо мне. – Руслан взял руку Сони и поцеловал.
Соня опустила глаза и только сейчас заметила, какой у Руслана галстук.
– У тебя хороший вкус.
Руслан проследил за ее взглядом.
– Тебе нравится мой галстук?
– Очень, – Соня протянула руку и коснулась холодной атласной материи. – Можешь подарить? На память.
Руслан посмотрел на Соню с недоумением. Мужчину его калибра было сложно чем-то удивить. И он откровенно радовался, когда это случалось. Для женщин, которые смогли застать врасплох видавшего виды «старого бойца», Брызоев готов был на многое.
Руслан расслабил петлю, снял галстук и накинул его на шею Сони. Серый, с серебряными вкраплениями, тот очень шел к ее белой рубашке, расстегнутой до соблазнительной ложбинки между грудями. Руслан на секунду задержал руку на галстуке, борясь с искушением коснуться этой бархатной кожи. Но сдержался.
– Спасибо! – Соня поправила галстук и широко улыбнулась. Теперь этот мужчина был в ее власти, и она могла делать с ним, что захочет. Что же, когда- нибудь она этим воспользуется, а пока они поговорят.
Разговор зашел о детстве. Соня с интересом расспрашивала Руслана о его родителях, о первой любви. Она была очень аккуратна в подборе тем беседы – зная драму Руслана, избегала разговоров, касающихся его последней жены.
Если бы Соня честно сказала, чем она занимается, ее бы вряд ли приглашали на свидания сильные мира сего. Но у нее была своя легенда для состоятельных мужчин, с которыми она знакомилась с легкой подачи ее доброго ангела Павлика. Для таких, как Руслан, Соня была начинающей актрисой. Тема кино занимала сейчас всех в Москве. Кто-то хотел сам сниматься, кто-то хотел снимать, кто-то хотел, чтобы экранизировали его самую неординарную из всех жизней в истории человечества. Фильмы однодневки заполняли кинотеатры, обогащая профессиональных продюсеров и не оставляя ничего в сердцах зрителей.
Вот и теперь разговор зашел о российском кинематографе. А потом Руслан неожиданно спросил:
– Ты поешь в караоке?
– Я там обычно танцую.
– Почему?
– Потому что я люблю танцевать, а все вокруг теперь любят петь. Не отказывать же мне в твоем порыве, если у тебя душа поет. Поехали, я станцую под «Владимирский Централ».
Руслан кинул несколько стодолларовых купюр на стол и взял бутылку шампанского.
– Обижаешь! Будем танцевать под «My way».
– А, ну да. Одна из двух этих песен всегда бывает в мужском репертуаре.
Соня и Руслан встали, их тут же окружили охранники.
«Вот я и оказалась в эпицентре боевых действий», – подумала Соня и сделала вид, что поправляет волосы, чтобы скрыть лицо от любопытных взглядов припозднившихся посетителей модного ресторана.
9
Андрей постучал в закрытый кабинет Краско. Оттуда раздалось глухое «Войдите».
– Максим Александрович, я принес папку с делом Брызоева.
Краско поднял глаза от стопки бумаг и посмотрел на Соболева поверх очков.
– Да, хорошо. Мне как раз вот пришли распечатки их вчерашнего ужина. Вторую часть можно продавать на дисках. Прям концерт, е-мое. «Песни русского и зарубежного шансона в исполнении алмазного короля России». – Краско засмеялся, и его живот затрясся под голубой рубашкой с белыми пуговицами. – Оставь дело. Я ознакомлюсь.
Андрей положил папку рядом с делом Воробьева и тут вспомнил – его впервые не ознакомили с делом подозреваемой. Это было странно.
– У меня есть предчувствие, что наш олигарх охотится за Сонькой не из-за ее красивых глаз. У Брызоева такого добра вокруг, как грязи.
Андрей поморщился от такого сравнения. Соня ему показалась не такой как все.
– Есть у меня подозрение, что Руслан Маратович знает, чем Соня занимается. Про ее папашу пронюхал. Так-то у него вроде все есть: дома, машины, яхты, депутатский мандат и другие не менее привлекательные корочки. – Краско заулыбался. Ему самому понравился родившийся каламбур. – А бабу свою он прощелкал! Да еще как прощелкал! Позорно! Над ним смеется вся Москва. А Фаина, дура бешеная, его еще и заказала. Единственное, что сейчас спасет его репутацию, это если Машка его обратно на коленях приползет. И чем публичней приползет, тем лучше. А подступиться к ней он не знает как. Вот он и хочет использовать магический гипноз, над которым Воробьев работал. Поэтому он клеится к Соне, чтоб на отца ее выйти. – Краско подошел к Соболеву и хлопнул его по плечу. – Так что радуйся. У нас с тобой помощников с каждым днем все больше и больше. Скоро пол-Москвы будут искать Леонида Сергеевича. А найдем его мы!
Краско опять захохотал. Андрею не нравилось возбужденное состояние Максима Александровича, поэтому он решил побыстрей удалиться из кабинета.
– Я могу идти?
– Да.
Краско как всегда окликнул Андрея, когда тот уже почти ушел. Соболев знал об этой привычке начальника и открывал дверь кабинета медленно, всегда готовый обернуться и получить последние указания.
– Усиль наблюдение. Я увеличиваю бюджет.
– Слушаюсь.
От начальника Андрей пошел в технический отдел. Для усиленного наблюдения ему понадобится дополнительное оборудование.