– Нет, – сказал он, покачав головой. – А ты?
– Только то, что у него была одна тысяча сто долларов в бумажнике, когда это случилось.
– Одна тысяча сто долларов! – прошептал брат Антоний.
– А также, что стреляли из пистолета тридцать восьмого калибра.
– Кто тебе сказал?
– Я слышала, как говорили об этом полицейские за обедом.
– Тридцать восьмого калибра... – произнес брат Антоний. – Одна тысяча сто долларов...
– Вот о такой «капусте» я говорю, – сказала Эмма. – О «капусте», которую дает кокаин, любимый.
Брат Антоний осторожно огляделся, желая убедиться, что ни бармен, ни негритянка не подслушивают. Бармен наклонился над стойкой и погрузился в интимную беседу с путаной. Его пальцы шарили по ее платью, гладили грудь. Брат Антоний улыбнулся.
– В результате смерти этого поросенка образовалась пустота, – сказала Эмма.
– Естественно, – сказал брат Антоний.
– В ночной пустоте уплывают клиенты. – Эмма посмотрела на него.
– Естественно, – снова сказал брат Антоний.
– Было бы неплохо заполнить эту пустоту. Унаследовать ремесло, так сказать. Выяснить, кого обслуживал тот человек, стать их кондитером и кондитершей.
– Не всем это может прийтись по вкусу, – засомневался брат Антоний.
– Я не согласна. По-моему, сморчка замочили не из-за его ремесла. Нет, любимый, я решительно не согласна с тобой.
– Тогда за что же?
– Да был ли он убит? Ты выслушаешь мою ученую догадку?
– Сделай одолжение, – сказал брат Антоний.
– Он был глупым человечком и оказался скуповат с одним из клиентов. Вот такая догадка, брат. Но, любимый, когда мы с тобой начнем продавать сладкую пудру, мы себя будем вести по-другому. Мы будем сладкими со всеми. Мы будем мистер и миссис Сладость.
– А как мы раздобудем сладкую пудру для продажи? – спросил брат Антоний.
– Давай начинать с
– А много ли у него было клиентов, по-твоему? – спросил брат Антоний.
– Сотни, – улыбнулась Эмма. – Возможно, тысячи. Мы разбогатеем, любимый. Мы будем ежедневно благодарить Бога за то, что кто-то убил Пако Лопеса.
– Dominus vobiscum! – сказал брат Антоний и начертил в воздухе крест.
Тимоти Мур явился в следственный отдел буквально через десять минут после того, как личные вещи Салли Андерсон были привезены патрульным из Мидтаун-Ист. В сопроводительной записке от детектива Левина говорилось, что он беседовал с поклонником девушки и тот должен прийти к ним. И вот он пришел – стоит за деревянной перегородкой и обращается к Дженеро.
– Я не занимаюсь этим делом, – отвечает Дженеро.
– Проходите сюда, сэр, – сказал Мейер. Мур кивнул, нашел защелку с внутренней стороны перегородки, открыл и прошел в комнату. Это был высокого роста угловатый молодой человек с пшеничными волосами и темно-карими глазами. Плащ на нем казался слишком легким для такой погоды, зато на шее у него был длинный полосатый шарф, а на ногах – высокие ботинки на толстой подошве.
– Детектив Карелла? – произнес он, пожимая протянутую руку.
– Я детектив Мейер. А это детектив Карелла.
– Здравствуйте, – сказал Карелла, вставая из-за стола и протягивая руку. Мур был лишь немного выше: их глаза оказались почти на одном уровне.
– Детектив Левин из Мидтаун-Ист...
– Да, сэр.
– Сказал мне, что дело передали вам.
– Так, – подтвердил Карелла.
– Я пошел к ним сразу, как узнал про Салли.
– Когда это было?
– Утром. Я узнал об этом утром.
– Присядьте. Кофе не желаете?
– Нет, спасибо. Я отправился туда около десяти часов, сразу, как услышал новости по радио.
– Где вы находились, мистер Мур?
– В своей квартире.
– И где это?
– На улице Челси-плейс. В деловой части города, рядом с университетом Рэмси.
– Вы учитесь там на медицинском факультете?
– Да. – Казалось, Мур был удивлен, что они уже знали об этом. – Я снова заходил туда...
– Куда?
– В Мидтаун-Ист. И мистер Левин сказал мне, что дело передали вам. Так что я решил пойти к вам, просто выяснить, не могу ли быть полезен.
– Мы благодарны вам, – сказал Карелла.
– Вы давно знакомы с мисс Андерсон? – спросил Мейер.
– С июля. Мы познакомились вскоре после того, как у меня умер отец.
– При каких обстоятельствах вы познакомились?
– На вечеринке, которую я давал. Она... в ту минуту, когда я ее увидел... – Он посмотрел на свои руки. Пальцы его были длинные и тонкие, ногти чистые, как у хирурга. – Она была... очень красива. Она привлекла меня с первого взгляда.
– И вы стали встречаться...
– Да...
– В июле.
– Да. Она только что получила роль в «Жирной заднице».
– Но вместе вы не жили, – спросил Мейер. – Или жили?
– Неофициально. То есть мы не жили в одной квартире, – сказал Мур. – Но мы встречались практически каждый вечер. Мне кажется... – Он покачал головой. Детективы ждали. – Мне кажется, что если бы я был с ней
– Вчера вечером... – подсказал Карелла.
– Глупо подчас складывается жизнь, – сказал Мур. – Я получал отметки все хуже и хуже. Слишком много вечеринок. И тогда на Новый год я принял решение, что хотя бы один вечер в выходные буду посвящать занятиям. В пятницу, субботу или в воскресенье. На этой неделе это была пятница.
– Вы хотите сказать...
– Я хочу сказать... Послушайте, я не знаю, кто убийца. Но, по-моему, это был какой-то сумасшедший, который столкнулся с ней случайно. Наткнулся на нее и убил, верно? Случайная жертва.
– Не исключено, – сказал Карелла.
– Итак, я хочу сказать: если бы это произошло на прошлой неделе, я бы встретил ее в пятницу вечером. Потому что на прошлой неделе я занимался дома воскресным вечером. Я помню, что она звала меня пойти с ней на вечеринку в воскресенье, а я сказал: «Нет, мне надо заниматься». Или, если взять неделю ранее, тогда я выбрал для занятий субботу. Короче говоря, почему на этой неделе выпало именно на пятницу? Ведь я мог бы встретить ее вчера у театра и тогда бы ничего не случилось?
– Мистер Мур, – сказал Мейер, – в том случае, если это не был псих...
– Скорее всего это был псих. – Мур пристукнул кулаком по колену.
– Ну хорошо, – вздохнул Мейер и взглянул на Кареллу, желая, чтобы тот сделал ему знак, следует ли рассказывать об убийстве Пако Лопеса. Но на лице Кареллы прочесть ничего было нельзя. Это означало,
