возможности завести беседу с толстозадой танцовщицей.
Такая возможность ему представилась после окончания одного из десятков похожих друг на друга выступлений.
Она как раз направилась либо в туалет, либо в раздевалку, когда Хейз остановил ее и, вежливо улыбаясь, сказал:
– Мне очень нравится, как вы танцуете. Могу я вас чем-нибудь угостить?
– Конечно, – без запинки ответила танцовщица.
В ее обязанности входило вынуждать посетителей покупать разбавленное водой виски или джин, который почему-то выдавался владельцем за шампанское. Девица провела Хейза за столик, где совсем недавно она сидела с Липтоном. У столика сразу возник официант с блокнотом наготове. Танцовщица заказала двойной бурбон с содовой, очевидно, считая шампанское слишком изысканным напитком для данного случая. Хейз опять заказал виски с содовой и, улыбаясь, сказал:
– Мне действительно очень нравится, как вы танцуете. Вы давно здесь работаете?
– Ты – полицейский? – сразу спросила девица.
– Нет, – разыгрывая искреннее удивление, ответил Хейз.
– Тогда кто же ты? Блатной?
– Нет.
– А почему ты ходишь с пистолетом?
У Хейза сперло дыхание. Откашлявшись, он спросил:
– С чего ты взяла?
– Да я знаю. Справа. Я увидела, что у тебя что-то выпирает в том месте, и, когда мы шли к столу, попробовала рукой. Это пистолет.
– Да, ты права, это – пистолет.
– Значит, ты – полицейский?
– Нет. Но вроде того.
– Да? Тогда кто ты? Частный детектив?
– Я ночной охранник. Работаю на фабрике между Клейн и Шестой улицей.
– Если ты ночной охранник, то что же ты делаешь здесь? Уже ночь давно.
– Я заступаю после двенадцати.
– И ты всегда пьешь, когда идешь на работу?
– Нет.
– А куда ты ездил, когда первый раз уходил из бара? – спросила девица.
– Да ты никак меня заметила? – ухмыльнулся Хейз и подумал, что пора переводить разговор на какую-нибудь сексуальную тему, подальше от опасных вопросов.
– Да, – я заметила тебя, – пожав плечами, ответила девица. – Ты очень крупный парень. И потом, у тебя рыжие волосы, что тоже не часто встретишь. У тебя, случайно, кличка не Рыжик?
– Все зовут меня Хэмп.
– Хэмп? Это от какого же имени?
– Сокращенно от Хэмптона.
– Это твое имя или фамилия?
– Фамилия. Меня зовут Оливер Хэмптон.
– А-а, теперь мне понятно, почему ты предпочел «Хэмп».
– А как тебя зовут?
– А ты что, не видел моей визитной карточки?
– Наверное, не заметил.
– Ронда Спэар.
– Это твое настоящее имя?
– Нет, это сценический псевдоним.
– А как тебя зовут на самом деле?
– А зачем тебе? Будешь звонить мне по ночам и тяжело дышать в трубку?
– Нет, я, конечно, могу позвонить, но вряд ли я буду дышать в трубку.
– Если человек не дышит, то он мертвый, – ответила Ронда.
Улыбнувшись, она допила свой напиток одним глотком и томно произнесла:
– Я бы не отказалась от еще одного двойного бурбона.
– Конечно, – быстро сказал Хейз и, подозвав официанта, заказал еще один бурбон. – И сколько же ты можешь выпить за вечер?
– Ну, десять – двенадцать. Это же кока-кола. А ты – полицейский, и знаешь это не хуже меня.
– Я не полицейский, и я не знал, что это кока-кола, – ответил Хейз.
– Зато я прекрасно вычисляю легавых, – ответила Ронда, а затем, подумав о чем-то своем, внимательно посмотрела Хейзу в глаза. – Что тебе нужно, фараон?
– Немного поговорить, только и всего.
– О чем?
– Зачем ты сказала полицейскому, если я таковым являюсь, что он платит за бурбон, а получает кока-колу?
Ронда игриво дернула плечом.
– А почему бы и нет? Если бы эту забегаловку хотели прикрыть, то легко сделали бы это еще лет десять назад. Все легавые этого участка, включая лейтенанта, находятся на здешнем содержании. Я даже иногда танцую без всяких дурацких наклеек на сиськах, и никто еще меня за это не привлек. Ты, наверное, тоже пришел сюда, – задумчиво сказала она, – чтобы получить свой кусок пирога.
– Я не полицейский, – снова повторил Хейз, – и мне глубоко плевать, даже если ты будешь плясать с голой задницей и при этом вливать в себя бочонок с кока-колой.
Ронда вдруг как-то по-детски рассмеялась. Улыбка преобразила ее лицо и, наверное, сейчас можно было рассмотреть остатки той внешности, которая была у нее в молодости. Но улыбка быстро слетела с губ, и лицо ее стало прежним.
– Спасибо, дорогой, – сказала она подошедшему официанту и затем, подняв бокал, обратилась к Хейзу: – Может быть, ты и не полицейский. И вообще, кому какое дело?
– Поехали, – сказал Хейз, тоже поднимая бокал.
– Поехали.
Они выпили.
– Но если ты не полицейский, то какого черта тебе от меня надо? – не унималась Ронда.
– Ты очень красивая девушка.
– Угу.
– Я думаю, что ты и без меня это знаешь. Ронда почему-то опустила глаза, как бы разглядывая звездочки на сосках.
– Я видел, как ты говорила с одним парнем. Я уверен, он...
– Неужели?
– Да.
– Значит, ты следил за нами?
– Конечно. Я могу побиться об заклад, что вы обсуждали не цены на кока-колу.
– А откуда тебе, собственно, знать, о чем мы говорили?
– Этого я не знаю. Я только хотел сказать, что такая красивая женщина...
– Угу, – снова кивнула Ронда.
– Наверное, у тебя нет отбоя от мужиков, поэтому тебя не должно удивлять и мое внимание к тебе.
– А ты находчивый парень. Но подглядывать нехорошо.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что ты – легавый.
– Послушай, сколько тебе можно повторять...
– Ты – полицейский, – спокойно и уверенно произнесла Ронда. – Я не знаю, что тебе нужно, но мне
