на корточках.
– Привет, Барни. Привет, Лью, – поздоровался он с полицейскими и проворно вскочил на ноги.
– Добрый вечер, Туе, – ответил капитан Тосс. – Лью может его опознать.
– Это Арнольд Краун, – уверенно произнес Лью. – Неужели все это из-за того, что он угодил в канаву?
– Канава, похоже, вообще ни при чем. Его сначала избили, а затем пырнули ножом.
Маленький чистенький мужчина поднялся с колен и кисло сказал:
– Больше мне здесь делать нечего. Можете грузить.
– Когда вы сможете дать заключение, док? – поинтересовался шериф.
– Завтра, завтра, – ответил маленький доктор, – вечером люди отдыхают, а не вскрывают трупы.
Он рассмеялся лающим смехом и быстро скрылся в ночи. Люди в белых халатах погрузили тело в машину «скорой помощи». Шериф дал знак человеку, стоявшему около тягача. Тот спустился в канаву, прицепил к «олдсу» крюк, забрался в тягач и вытащил автомобиль на шоссе. В темноте мигали большие красные предупредительные огни его крана.
– Барни, имеются свидетели, прекрасные, хотя и нервные свидетели, – объявил шериф. – Пошли.
Он направился к молчаливой группе на противоположной стороне дороги. Тосс и Рэзонер пошли за шерифом.
Кемп услышал, как Рэзонер негромко спросил у Тосса:
– Перед репортерами? Он обязан допрашивать без газетчиков.
– Обычно да. Но в год выборов честный Гус Карби становится другом прессы.
Вспыхнул яркий свет. Молодая пара предупредительно вошла в освещенный круг. На парне лет восемнадцати были штаны цвета хаки и хлопчатобумажная майка. У него были сильные, загорелые руки, копна каштановых волос, густые бакенбарды и большое, мягкое, еще не сформировавшееся лицо. Парень держал за руку маленькую девушку в джинсовых шортах и полосатой рубашке, ткань которой натягивалась на несдерживаемой лифчиком молодой груди. В ее спутанных темных волосах светлели две белые крашеные пряди. С узкого лица настороженно смотрели близко посаженные глаза. Широкий рот казался вялым и мясистым.
Полицейский вытащил из открытого окна микрофон с длинным шнуром и протянул его шерифу.
– Работает отлично. Дважды проверял. Шериф нажал кнопку, загорелась красная лампочка записи. Он поднес микрофон ко рту и сухим голосом сказал:
– Двадцать пятого июля, десять сорок вечера. Шериф Карби допрашивает свидетелей на месте убийства Арнольда Крауна. Ну, давай, сынок. Как тебя зовут, где живешь?
– Уф... Говард Крафт. Живу в двух милях отсюда, в Стар-Рутс, почтовый ящик восемьсот десять, шериф.
– А ты, девочка?
– Рут Меклер, – тонким детским голоском ответила девушка. – Селэр-стрит, пятьдесят два, Даггсбур.
– А теперь, Говард, расскажи, как ты здесь очутился?
– Ну, у нас с Рут было свидание. Мы покатались сначала, а потом приехали сюда. Мы... раньше мы приезжали сюда много раз. Я, как всегда, поставил машину за амбаром, и мы... забрались по лестнице на чердак.
Один из репортеров захихикал. Девушка крепче прижалась к парню. Карби выключил микрофон и повернулся к журналистам.
– Эти ребята могли смыться и молчать, но они позвонили нам. Если хотите получить информацию, то заткнитесь. В противном случае я проведу допрос в своем офисе.
– Мы собираемся пожениться, – пояснила девушка.
– Продолжай, парень, – сказал шериф.
– Мы как раз сидели около проема. – Говард Крафт показал на амбар. Все повернулись и посмотрели на высокое прямоугольное окно размером пять футов на три. Через его край свешивалось сено.
– Мы с Рути пробыли здесь, наверное, минут пятнадцать, когда подъехал этот «олдсмобил» и остановился прямо перед нами. Они выключили свет и мотор.
– Когда это было?
– По-моему, без десяти девять, шериф. В машине разговаривали мужчина и женщина.
– Ты не слышал, о чем они говорили?
– Они спорили. Кажется, он пытался уговорить ее сделать что-то, а она не хотела. Мы могли уловить только отдельные слова.
– Мы услышали слово «сюрприз», – сказала Рут. – Он говорил о сюрпризе и деньгах. Еще мужчина сказал о тысяче долларов. Мы особенно не прислушивались, что нам до них?
– Он пару раз сказал о женитьбе, – заметил Говард.
– Потом сразу включили фары, стали отъезжать, – продолжила девушка.
– Мы выглянули, – прервал ее парень. – Видим, она выпрыгнула, машина еще ехала небыстро. По- моему, девушка упала, а он заехал на «олдсе» прямо в канаву. И все орал: «Хелен! Хелен! Хелен!» Тяжело было смотреть. И вот тогда с запада подъехала другая машина. Фары их осветили, мы видели, этот большой парень в белом пиджаке стоял на коленях возле своей блондинки.
– На ней была белая юбка и зеленая блузка, – добавила Рут.
– Потом машина резко затормозила, – продолжал Говард, – и остановилась футах в тридцати от парня с девушкой. Судя по всему, за рулем сидел опытный водитель. Это был темно-зеленый, или темно- голубой, а может, даже черный «бьюик», хорошая модель, кажется, прошлого гола выпуска.
– По-моему, темно-синий, – уточнила девушка.
– Из машины вышли четыре человека, – сказал Говард. – Среди них была девушка. Они не закрыли двери и не выключили мотор. Эти люди вели себя... как-то смешно.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался шериф.
– Извини, Гус, – вмешался Барни Тосс. Карби с раздражением повернулся к нему.
– В чем дело, Барни?
– Наверное, следовало бы перекрыть дороги, чтобы...
– Я уже сделал это после первого неофициального допроса. Все в порядке, сынок. Так что смешного ты заметил в их действиях?
– Ну, было похоже, что они вовсе не собираются помогать. Они смеялись и шутили. Мне показалось, что четверо были пьяны.
– Ты разглядел их?
– Да, когда они остановились перед фарами собственного автомобиля. Мы видели их довольно хорошо.
– Опиши их.
– Один большой смуглый тип, похожий на громилу. Все парни были в спортивных рубашках и штанах. У большого рубашка торчала поверх брюк. Дальше, худощавый парень в очках, лысоватый. Он все время подпрыгивал, шутил и странно смеялся. Третий – блондин, крепкий, высокий, загорелый.
– По-моему, он немного похож на Тэба Хантера, только крупнее и грубее.
– На девушке были коричневые штаны, желтая блузка и туфли на высоких каблуках, – продолжал Говард. – Длинные каштановые волосы. Я бы сказал, что она хорошенькая.
– Да, она как хиппи напялила штаны, – подтвердила Рут.
– Что они сделали?
– Они подошли к блондинке и парню, тому, что загнал «олдс» в канаву. Мы не могли слышать, что говорили остальные, но «очкарика» мы ясно слышали. Он молол какую-то чушь, что-то вроде того, что, к счастью, У них есть знахарь. И еще он сказал, что если люди разбрасываются прекрасными блондинками, то страна находится в более тяжелом положении, чем он предполагал. Этот тип опустился на колени, взял блондинку за руку и заорал: «Скажи мне что-нибудь, дорогая! Ответь своему старому другу!» Ну, это парню
