появится след, он тотчас меня известит.
— Но пока не известил...
— Ага. Похоже на то, что этот парень свалился с неба. Для моего подзащитного это было в самый раз. Фред бы не вывернулся так легко, если бы у этого приятеля нашлись родственники и друзья, способные оказать давление на следствие.
— Странно, что никто не затребовал тело. Неужели не нашлось никаких зацепок? Бумажник? Водительское удостоверение?
— Ничего. Вы что, думаете, что парень перед смертью самолично избавился от всего, что могло бы навести нас на след?
— Вы его видели?
— Да, в морге. — Взгляд Сайфеля стал задумчивым. — В свой жизни я видел и более приятные картинки. От лица мало что осталось. Патологоанатом сказал, что смерть была мгновенной. Меня до сих пор трясет, когда я вспоминаю это. Жуткое впечатление, знаете ли. Я не так уж часто сталкиваюсь с подобными вещами. Похоже на то, что парень был совсем молодой, примерно моего возраста. — Его взгляд вновь посуровел. — А вы не думаете, что между этими двумя происшествиями может существовать какая-либо связь?
— В обоих замешан Майнер. Между поступками, которые совершает один человек, всегда есть связь.
Он поднял ладонь.
— Давайте-ка пока отставим философию в сторону. Боюсь, что сейчас мне пора бежать, старина. У меня приглашение на ленч, а я и так уже опоздал на полчаса. Днем буду у себя в офисе.
— Может быть, я заскочу.
— Сделайте одолжение.
Он собрался выйти, но я задержал его.
— Джонсон оставил пятьдесят тысяч у газетного киоска?
— Разумеется. Я ведь был с ним. То есть наблюдал из машины.
— Как случилось, что у него оказалась такая большая сумма денег на текущем счету?
— Эйб любит держать солидные суммы. Пускается в авантюры с недвижимым имуществом. А теперь мне действительно пора.
Он помахал рукой и рысью выбежал в дверь. Подкладные плечи поднимались и опускались, словно неуклюжие крылья. В столовую я прошел через буфет, переделанный в бар. Белый обеденный стол был накрыт для завтрака. Ветчина с яйцами, тосты — все лежало нетронутым и остывшим. Будто бы людей, сидящих за столом, мгновенно разложило на атомы во время какого-то природного катаклизма.
Сквозь окна, выходящие в патио, на стены ложился пляшущий зеленоватый отсвет воды в бассейне. Услышав неясные голоса, я вышел на крыльцо. Энн и миссис Джонсон сидели в зеленоватой тени под зонтиком и неторопливо беседовали за чашкой кофе.
Энн взглянула в моем направлении, увидела, что я один, и на лице ее отразилось облегчение и разочарование.
А Хелен Джонсон удивленно проговорила, видимо, выразив их общие мысли:
— А что, разве Ларри ушел?
— Он упомянул о приглашении на завтрак.
Она нахмурилась.
— Я хотела, чтобы он остался. — И добавила с ошеломляющей откровенностью: — В такое время в доме должен быть мужчина. Эйбель же сейчас больше походит на «трость надломленную». Нет, конечно, я не виню его. — Внезапно она вспомнила о правилах приличия. — Садитесь, пожалуйста, мистер Кросс. Позвольте налить вам кофе.
— Благодарю. — Я уселся между ними на маленький стульчик. — С вашим мужем все в порядке?
— Думаю — да. Я уговорила его принять успокаивающее и немного отдохнуть. Миссис Майнер сейчас готовит ему постель. Если он пережил первый шок, я имею в виду письмо о выкупе, то переживет и все остальное. Я до сих пор не научилась находиться с ним с глазу на глаз.
— Но здесь миссис Майнер...
— Да, конечно. Она добрая женщина. К сожалению, Эми Майнер меня угнетает. Она то, что мой муж называет «кровоточащее сердце». О Господи, болтаю тут, будто одна сижу. — Она медленно провела ладонью по глазам. — Я стала слишком много говорить. Это реакция. Мне не следовало оставаться сегодня утром одной. Мы думали, быть может, они позвонят, понимаете? Я ждала, и это ожидание чуть не свело меня с ума. Утро длилось годы. Ей-богу, я чувствовала, как седеет моя шевелюра. Но, похоже, зря психовала... — Ее бледные пальцы поправили волосы. — Кто-то должен меня заткнуть, не стесняйтесь...
Энн, как всегда пылко, воскликнула:
— Если хотите, я останусь с вами!
— Это было бы славно. — Хелен Джонсон протянула руку и накрыла ладонь девушки. — Очень мило с вашей стороны, что вы это предложили. А вы не думаете, что это может нарушить ваши сегодняшние планы?
— Хов, ты ведь не будешь против, если я останусь с Хелен? Мне кажется, что иметь дело с женщинами — это все равно что вслепую играть в шахматы, да еще и с неизвестным противником. Энн ни разу не дала понять, что любит Ларри Сайфеля или что по крайней мере с ним знакома. Временами у меня мелькало подозрение, что она увлечена мною. А теперь стал вырисовываться нечеткий треугольник: она — Сайфель — Хелен Джонсон. Мне это не нравилось, но я сказал:
— Почему я должен быть против? У меня куча дел. И ты мне сегодня не понадобишься. На мой взгляд, ты принесешь больше пользы, если останешься здесь.
— Какие у вас дела, мистер Кросс? — Слишком резка была интонация, с которой Хелен Джонсон произнесла эту фразу. В иных обстоятельствах я бы ей ответил...
— Во-первых, я намереваюсь раскопать прошлое Фреда Майнера. Как долго знаете его вы, миссис Джонсон?
— Довольно долго. Мы познакомились в тысяча девятьсот сорок пятом. Он тогда лежал в военно- морском госпитале в Сан-Диего. А я работала в ортопедическом отделении.
— Это было до вашего замужества?
— Разумеется. Я была лейтенантом сестринской службы.
— Так, значит, Фред для вас и знакомый и рабочий?
— Да, это я рекомендовала его, если вы имеете в виду это. Эйбелю нельзя водить машину, да и я не перевариваю сидеть за рулем. А Фреду была необходима легкая работа: он частично нетрудоспособен. Да и приятно: как-никак знакомый. Боюсь, что на меня ложится основная ответственность за то, что он остался здесь после того кошмарного случая в феврале. Я думала, мы обязаны предоставить ему еще один шанс.
— Почему?
Она внимательно посмотрела на меня.
— А вы, значит, так не считаете?
— Считаю. Но меня интересует ваша точка зрения.
— Нн-у, я... — Она запнулась и замолчала. — Видимо, я верю в терпимость. В моей жизни случалось всякое, в том числе и не очень-то хорошее, но люди были ко мне терпимы. И я решила поступать так же.
— Вы великодушны.
— Вовсе нет. Я не претендую на это звание. Просто верю в то, что каждый человек имеет право совершить в жизни одну ошибку. Насколько я знала Фреда, он всегда был очень хорошим. Однажды ночью он выпил слишком много и переехал человека. Даже если Фред знал, что раздавил кого-то, я понимаю, почему он убежал с места преступления. На войне с ним случались вещи и похуже. Может быть, он запаниковал. Это может случиться с любым.
— Вы до сих пор его защищаете, не так ли?
