— Двое?!! Где второй!!!
— Так ты второй и есть! — нагло ответил я, сам изумляясь своей наглости.
Последовало недолгое молчание, после чего бас прорычал:
— Будешь умничать — сожру!!!
— Чем? — усмехнулся я в ответ. — У тебя ж нет ничего… кроме голоса!…
— У меня все есть!!! — рявкнул бас, а я вдруг подумал, что если он еще немного так поорет, то непременно сорвет себе глотку.
— И имя?… — добродушно поинтересовался я.
— И имя!!! — рявкнул бас.
— Так почему же ты не представляешься, прежде чем задавать дурацкие вопросы?! — рявкнул я в ответ, резко сменив тон.
Снова последовало недолгое молчание, а потом басовитый голос почти спокойным тоном произнес:
— Ну, если ты такой смелый, я тебе назовусь… Только подумай, ты точно этого хочешь?… А то потом начнешь скулить… или, еще хуже… обделаешься… Возись потом с тобой, меняй тебе… штанишки!…
— Ах, какие мы страшные! — насмешливо воскликнул я и неожиданно почувствовал, что моя тревога как-то поутихла, да и стоявшая рядом паника куда-то подевалась. — Ты за своими штанишками, или что там у тебя есть… поглядывай, а уж за собой я как-нибудь сам присмотрю…
— Ну-ну, — буркнул бас. — Тогда разреши представиться — Мэнь-Шэнь!!!
Наступило молчание, длившееся целую минуту, после чего я поинтересовался:
— И что, мне уже можно… писаться?!
— А разве тебе не страшно?!! — потрясенно поинтересовался бас.
— Подумаешь — Мэнь-Шэнь, — нагло усмехнулся я. — Меня не так давно Таньгоуй пугали, а тут всего-навсего какой-то Мэнь-Шэнь!…
— Какая, к духам, тань… таньга… оу… ой… Что ты мне клыки заговариваешь! — взревел бас. — Я — Мэнь-Шэнь, и ты должен меня бояться!
— Да с какой стати?! — взревел я в ответ, чем, видимо, привел его в некоторое расстройство, что, в свою очередь, еще больше разъярило его.
— Вот я сейчас тебе покажусь, и тогда мы посмотрим, где будут три твои хунь и семь твои по!!!
— Чего мои… три? — изумленно поинтересовался я. — И… семь мои… чего? — добавил я после непродолжительного раздумья, сведя в один вопрос оба неизвестных мне термина.
— Души твои, души! — злорадно ответил бас, мгновенно уловив мое изумление. — Вот только останется ли у тебя хотя бы одна после того, как ты меня увидишь?!
И в то же мгновение рядом с моим лежачим местом появился здоровенный, метра в три ростом, верзила, разодетый в широченные парчовые зелено-золотые шаровары, подпоясанные тонким плетеным шнурком, и странного вида куртку из того же материала с высоченным, стоящим козырем воротником. На огромной башке с совершенно неподвижным, словно нарисованным лицом красовалась крошечная парчовая же шапчонка с узеньким козырьком, завернутым кверху. Его ножищи щеголяли в сафьяновых, расшитых цветными нитками башмаках с носами, закрученными в тройную спираль, на поясе у него болтался колчан с луком и стрелами, а в ручищах он держал точно такую же жердь с приделанным к верхнему концу кривым мечом, что и багряная охрана дворца правителя, только размером поболее!
Заметив, что я внимательно его разглядываю, верзила чуть наклонился надо мной и гулким басом поинтересовался:
— Ну что, страшно?!
Правда, в его голосе не хватало уверенности. Поэтому я довольно спокойно ответил:
— Да как-то не очень… — И пожал плечами. — У нас на вокзале пострашнее типы попадаются…
— У вас… где? — не понял Мэнь-Шэнь.
— Да ладно, — успокоил я его. — Не забивай себе голову… Ты чего от меня хотел-то?
— Я? — удивился верзила.
— Ну не я же!… — усмехнулся я в ответ. — Ты же с каким-то вопросом сюда явился, да вместо того, чтобы дело делать, начал пугать меня!
После такой моей тирады даже на его нарисованном лице появилось изумление.
— Я… пугать?… Да я… Да меня… Да тебя…
— Да его, да их… — снасмешничал я. — У тебя что, выхлоп заело?… Давай говори, чего надо, и мотай отсюда, мне утром вставать рано!…
Мэнь-Шэнь несколько секунд совершенно беззвучно шевелил губами, пожирая меня взглядом, а затем рявкнул, вернувшись к первоначальной интонации:
— Ты когда здесь появился?!!
— И это все, что тебя интересует? — удивился я. — А крику-то, крику! Можно подумать, я в Минске улицу на красный свет перешел!…
С наслаждением понаблюдав, как верзила снова принялся беззвучно шевелить губами, я наконец ответил на его вопрос:
— Скоро сутки будут…
Шевеление мгновенно прекратилось, а нарисованные глазки вперились в звездное небо. Верзила негромко зашептал, явно что-то подсчитывая. Минуту спустя его гляделки снова уперлись в мою персону, и он подытожил:
— До праздника Сбора Дани осталось… пять дней… Значит, ты должен будешь поднести Желтому Владыке… — Он оглядел меня пристальным, оценивающим взглядом и закончил: — Тигрит третьего класса!…
— Ага, разогнался!… — нагло ответствовал я на столь наглое требование, и снова его нарисованные губы зашевелились. Однако мне порядком надоело смотреть на унылую физиономию Мэнь- Шэня, его голос был не в пример живописнее! Поэтому я, не дожидаясь, когда он придет в себя, пояснил:
— Я, мой милый, ученик! Вот пусть мой учитель и рассчитывается за меня с вашим Желтым Владыкой!…
— Так что ж ты мне целый цзе голову морочишь!!! — заревел верзила и… пропал. Я повертел головой, но его нигде не было видно, только откуда-то издалека до меня донесся его возмущенный бас:
— Ну, мы с тобой еще встретимся…
Он добавил, по-видимому, где именно мы должны встретиться, но я, к сожалению, не разобрал.
Убедившись, что больше никто под этим звездным небом мной не интересуется, я снова улегся на кан, положил голову на подголовник и… уснул.
Глава 4
